[Хичи 1-2] Врата. За синим горизонтом событий

Ни при каких обстоятельствах не пытайтесь сами открыть ящик! Такие попытки, а также управление кораблем, в котором совершались подобные попытки, строжайше запрещены. Наказание — немедленное лишение всех прав и последующая высылка с Врат.

Устройство выбора курса также содержит в себе потенциальную опасность. Ни при каких обстоятельствах нельзя менять установку цели, находясь в полете. Ни один корабль, в котором осуществлялись подобные эксперименты, не вернулся.

9

Не знаю, зачем я все время возвращаюсь к Зигфриду фон Психоаналитику? Мой сеанс проходит в среду в середине дня, и ему не нравится, если я перед этим пью спиртное или принимаю наркотики. В последнее время я слишком много плачу за удовольствие жить так, как мне хочется. Вы не представляете, сколько стоит жить, как я живу. Квартира над Вашинггон-сквер обходится мне в восемьдесят тысяч долларов в месяц. Плюс три тысячи за право жить под Большим Пузырем. Если бы я остался на Вратах, мне это стоило бы намного дешевле.

Много приходится платить за меха, вино, дамское белье, драгоценности, цветы… Зигфрид говорит, что я пытаюсь купить любовь. Хорошо, так оно и есть. А что в этом плохого? Я могу себе это позволить. И это не говоря уже о том, сколько стоит Полная медицина.

Впрочем, Зигфрид мне ничего не стоит. Плата за Полную медицину покрывает любую психиатрическую терапию по моему выбору. За ту же цену я могу получить групповой сеанс или внутренний массаж. Иногда я подшучиваю над Зигфридом:

— Даже принимая во внимание, что ты всего лишь груда ржавых болтов и проку от тебя как от козла молока, стоишь ты все же очень дорого.

— У вас возникает сознание собственной бесценности, когда вы говорите, что я ни на что не годен? — спрашивает Зигфрид.

— Нет.

— Тогда почему вы все время напоминаете себе, что я машина? Или что я ничего не стою? Или что я не могу переступить границы своей программы?

— Ты помочился на меня, Зигфрид. — Я понимаю, что подобный ответ его не удовлетворит, поэтому объясняю: — Ты испортил мне утро. Моя подруга С. Я. Лаврова осталась вчера вечером у меня. Да, она — это нечто очень значительное. — И я немного рассказываю Зигфриду о С. Я., включая, как она уходит от меня в обтягивающих брюках, с длинными золотыми волосами, свисающими до пояса.

— Звучит неплохо, — комментирует Зигфрид.

— Клянусь твоими болтами, все это абсолютная правда. Но по утрам она просыпается слишком медленно. Только С. Я. по-настоящему оживет, как мне приходится покидать свой летний дом на Таппановом море, чтобы явиться сюда.

— Вы ее любите, Боб?

Если отвечать честно, то «нет», поэтому я хочу сказать «да», но говорю:

— Нет.

— Я думаю, это честный ответ, — одобрительно произносит Зигфрид и уже без прежнего одобрения добавляет: — Поэтому вы сердитесь на меня?

— Не знаю. Просто у меня плохое настроение.

— Вы можете объяснить причины, почему оно плохое?

Он терпеливо ждет ответа, поэтому немного погодя я говорю:

— Ну, вечером я проиграл в рулетку.

— Больше, чем вы можете себе позволить?

— Боже! Нет, конечно, — с вызовом отвечаю я, но не поясняю, что это все равно раздражает, и существуют другие, не менее серьезные причины. Например, что становится холоднее. Что мой дом на Таппановом море находится не под Пузырем, поэтому завтракать на его пороге с С. Я. оказалось не такой уж хорошей мыслью. Я не хочу делиться этим с Зигфридом. Он скажет что-нибудь рациональное, например, почему бы нам не поесть в помещении. И мне придется рассказывать ему, что ребенком у меня была мечта — собственный дом, выходящий на Таппановое море, и завтрак на его пороге. Мне исполнилось двенадцать, когда перегородили Гудзон. В то время я часто мечтал о том, как стану большим человеком и буду жить, как богатые. Ну, он все это уже слышал.

Зигфрид прочищает горло.

— Спасибо, Боб, — говорит он, давая знать, что мое время закончилось. — Придете на следующей неделе?

— Как всегда, — улыбаюсь я. — Как летит время. Я сегодня хотел уйти немного пораньше.

— Правда, Боб?

— У меня свидание с С. Я., — объясняю я. — Она вечером приезжает ко мне в летний дом. Откровенно говоря, это куда более лучшее лекарство, чем встречи с тобой.

— Это все, что вы хотите получить от взаимоотношений с женщиной, Боб?

— Ты имеешь в виду секс? — Мой ответ в этом случае «нет», но я не хочу давать ему понять, чего жду от связи с С. Я. Лавровой. И я начинаю перечислять: — Она отличается от всех моих прежних и настоящих подруг, Зигфрид. С. Я. не бедна, у нее хорошая работа. К тому же я восхищаюсь ею.