Хикиваки (СИ)

― Прежде чем думать о сложно и просто, следует думать о том, что несёт в себе песня. ― Брякнув умные слова, я вернулся на подоконник и уделил внимание остаткам горячего шоколада, чтобы отделаться от преследующего меня внимательного взгляда Ханя.

Исин что-то там даже запомнил из моей импровизации и взял на вооружение, после чего они вновь вернулись к номерам вокалистов и танцоров. Хань участвовал сразу в двух номерах и как вокалист, и как танцор. И танцевальный номер он исполнял вместе с Исином. Они выбрали Run & Gun. Наверное, мне следовало почувствовать себя польщённым, но компания Ханя к этому не располагала. Исин исполнял партию Сэхуна, а Ханю досталась моя партия. Не знаю, стоило мне плакать или за голову хвататься.

Исин закончил раньше, накладки у него почти не случались. Вскоре в танцзале остались только мы с Ханем. Плеер заело на Run & Gun, а Хань продолжал ошибаться с завидным постоянством. Сначала я тоже хотел уйти, но не смог. Нельзя куратору бросать своих подопечных, особенно если у них такие трудности.

― Ну что?! ― Хань не выдержал первым, хотя в том была моя вина ― я задумался и улыбнулся собственным воспоминаниям, а он, вероятно, записал это на свой счёт. Он вообще любил записывать всё на свой счёт без всяких на то оснований.

― Невесело так стараться, когда у тебя ничего не получается, да?

Он промолчал. Стоял перед зеркалами, сверлил упрямым взглядом моё отражение и тяжело дышал. Плеер щёлкнул ― и музыка зазвучала опять.

Я соскользнул с подоконника, подошёл к Ханю и начал прямо с нужного движения. Вместо того чтобы повторять, он пялился на моё отражение. Если надеялся, что я собьюсь под его пристальным взглядом, то напрасно. Я не собирался сбиваться. Любой танец, который мне хоть однажды доводилось исполнять на сцене или в танцзале, отпечатывался внутри меня, был выгравирован где-то внутри моих мышц, словно алгоритм. Даже если на сцене случалось нечто непредвиденное, я не сбивался и не останавливался, я импровизировал, исправляя и скрадывая сбой, и вновь вливаясь в нужное русло без особого труда. Ведь это танец, а я всегда жил движением. Кто-то, разбуженный средь ночи, мог тараторить таблицу умножения, кто-то знал наизусть таблицу Менделеева, кто-то читал стихи, а я танцевал. Танцевать и дышать ― синонимы для меня. И чем скорее Хань это поймёт, тем лучше, потому что я не собирался смеяться над ним или изводить его. Я любил танцевать, поэтому его ошибки были столь же болезненными для меня, как и для него.

Закончив танец, я выключил плеер и показал первый этап танца без музыки, медленно и подчёркнуто.

― Теперь ты.

― Я не просил тебя о помощи.

― Я твой куратор, нравится это тебе или нет. Меня тоже не особо спрашивали. Ты либо хочешь выступить достойно, либо не хочешь. А я тут только затем, чтобы делиться опытом и помогать выступить достойно ― это моя работа. Ну так как?

Я ещё раз повторил первый этап и посмотрел на него. Хань вздохнул, но всё же попытался повторить движения. Он сбивался и ошибался по-прежнему, и вскоре я понял, что причина во мне. Моё присутствие заставляло его нервничать и отвлекаться. Плохо, но ему нужно это преодолеть. Во время выступления на сцене может случиться что угодно, поэтому он должен быть готов ко всему, если уж решил избрать этот путь. Хотя странно, что он так реагировал на меня, ведь я был для него никем.

― Ещё раз. Правильно работай мышцами. Ногу ставь не так. С носка на пятку, плавно. Здесь работа мышц идёт волной ― сверху вниз. Ещё раз.

Он оставался упрямым, а я ― безжалостным. Я видел каждую ошибку и говорил о ней ему. Он кусал губы, хмурился, но молчал и повторял всё раз за разом. И с каждым разом он всё меньше оглядывался на меня и даже переставал искать моё отражение в зеркалах.

На первый этап ушло больше часа, потом я показал ему второй.

― Зачем так медленно? Я умею танцевать, ― соизволил сообщить мне потрясающую новость Хань.

― И что?

Он растерялся, не зная, как реагировать.

― Ну, я умею танцевать, поэтому не обязательно показывать мне всё настолько медленно. И не обязательно заставлять меня повторять всё в таком же медленном темпе.

― Ты думаешь, что я просто показываю тебе движения?

― Ну… да. Разве нет?

― Нет. Движения ― это лишь часть танца. Я показываю тебе это медленно, чтобы ты видел движения, запоминал работу мышц и понимал, чем именно эта часть танца важна для исполнения. К тому же, ты не слишком хорош в завершении движений, так что тебе есть чему поучиться.

― Самонадеянно звучит.

― Отнюдь. Я знаю, что умею. И знаю, что не слишком хорош в качестве наставника, но другого у тебя пока нет. Сдаёшься или продолжаешь?

Хань выбрал второй вариант. И я вновь сыпал указаниями на его ошибки, заставлял повторять всё с самого начала снова и опять. Наверное, я увлёкся и перешёл на собственный темп тренировок, но с Ханем это было легко. Остановился я тогда лишь, когда понял, что он ошибается не потому, что что-то делает не так, а потому, что у него от усталости ноги и руки не слушаются.

― Достаточно на сегодня.

― Но мы же не закончили!

― Знаю. Продолжим завтра.

― Но…