Хиллаут

– Леша, ну пожалуйста, пойдем со мной, тебе сложно что ли? – плаксивые нотки в голосе девушки оказались для меня полной неожиданностью.

– Марин, ты чего? – остановившись, я более внимательно посмотрел в ее лицо.

– Она мне штраф влепит если я не смогу тебя к ней привести! – ее глаза подозрительно увлажнились.

– Ну, пошли коли так, – отчего-то женские слезы всегда на меня действовали и я не мог отказать: – кстати, что за штраф? Раньше вроде нас не штрафовали?!

Пока мы шли, Марина пожаловалась, что якобы за ее нерасторопность, новая хозяйка снизила величину награды за ежедневный труд до пяти монет. Девушка, целью которой было накопление средств на восстановление параметра Духа, очень сильно переживала из-за этого и надеялась, что больше ее не будут штрафовать.

"-Ну, это вряд ли", - подумал я, зная своих родителей.

Оказалось, что мама устроилась здесь же, на первом этаже, в том самом кабинете, где некогда состоялся мой первый и последний разговор с Яков Сеичем. Марина заходить в помещение отказалась, боясь лишний раз попадаться на глаза "начальству". Пройдя в дверь, я огляделся, как и раньше здесь присутствовали голые стены, шкаф, рабочий стол и кожаное кресло. Оценив "на глаз" удобство кресла, я не стал в него садиться, впереди было еще восемь часов "работы", которые я проведу сидя на колченогом табурете в подвальном помещении больницы.

Неприметная дверь, которую было не видно из-за боковой стенки шкафа, распахнулась, пропуская вперед маму. С ее приближением на мои плечи навалилась тяжесть, складывалось впечатление, что сам воздух стал более вязким и плотным.

– Что это? – не зная, как объяснить испытываемые мной ощущения, я чуть повел плечами в стороны, как если бы пытался сбросить с себя навалившийся груз.

– А, это, – без труда поняв мою пантомиму, мама уселась в кожаное кресло: – это защита от возрождённых по Труду.

Видя мое непонимание, ма напомнила о способности хозяина территории менять ее свойства.

– То, что ты испытываешь, это побочное действие защиты, – мама откинулась на спинку кресла: – чем ближе кто-либо из вас ко мне окажется, тем сильнее на него будет давить гравитация.

– А Марину зачем оштрафовала, мало что ли власти над людьми? – очередная демонстрация моего бессилия игнорировать возможности Свободнорожденных, вызвала злость и породила язвительность.

Мало того, что люди были вынуждены работать против своей воли, так еще и прикончить Свободнорожденного теперь становилось целой проблемой.

– Ты то чем недоволен? Мало монет получил?! – прищурилась мам: – из всех работников больницы ты один и работаешь, остальные только баклуши бьют, а в конце рабочего дня получали столько же, сколько и ты!

– Как это столько-же? – злость и язвительность тут же уступили место возмущению.

– Распределение доходов происходило по умолчанию равными долями на всех, я поменяла настройки, указав всем минимум, а тебе максимум, – продолжая изображать недовольство моей "вспышкой", ма поджала губы.

– Спасибо, – сообразив, что был не прав, извинился я.

– Эх, теперь тебя даже не обнять, – оставаясь в кресле, мама сама нашла "изъян" в активированной защите от сапогов.

"-Ну, хоть что-то хорошее", - мысленно порадовался я, внешне постаравшись изобразить смущение.

– Ладно, я не за этим тебя звала, – переходя на деловой тон, она выпрямилась и положила руки на столешницу.

Очередная идея, пришедшая в голову ма, заключалась в продаже бафа "надгробие". Планов его применения оказалось множество, начиная от накладывания заклинания на Свободных перед силовой акцией, заканчивая моим личным участием в боевых действиях.

– Ты пойми, – увещевала она: – не сегодня завтра Свободные узнают о том, что я здесь обосновалась и придут. Защита "хозяина" на Свободных не подействует, так что через несколько месяцев я появлюсь на одном из столов в твоем морге. Мне нужно что-то, чтобы меня не трогали, и это что-то, это возможность использования "Надгробия"!

– То есть твои слова о том, что ты хочешь попробовать и, если у тебя не получиться, то ты возродишься по Ограничению, были всего лишь словами? – не зная, как правильнее выразить охватившее меня смятение, я решил прицепиться к ее обещанию стать такой же как я и отец.

– Ты не понимаешь и не поймешь, пока сам не станешь Свободным, – опустив глаза в стол, она некоторое время просидела в неподвижности, после чего вновь подняла на меня свой взгляд.

Всмотревшись, я не увидел там ничего, что напоминало бы мне мою прежнюю мам. Несвойственная ей жесткость, а так же готовность идти до конца. Судя по всему, передо мной сидел человек, который уже не являлся моей матерью, по крайней мере в социальном плане.

– В общем так, сегодня у меня переговоры с одним из лидеров отряда, если все пройдет как надо, то с завтрашнего дня готовься работать на один час дольше, – подвела она итог нашей встрече.

В столовой царило уныние и тишина. Снижение награды за рабочий день не осталось не замеченным, кассирша, являвшаяся одновременно и поваром, сидела на своем "насесте" с потухшим взором.