Хиллсайдский душитель. История Кеннета Бьянки

Рахим тем временем дорос до пятого класса и стал меняться — так неуловимо, что этого никто не заметил. Он начал безостановочно болтать — иногда к месту, иногда нет (например, на уроках или в воскресной школе). Он уверял, что может и помолчать, но не мог остановиться. Поскольку голос у него довольно тихий, мальчик явно не пытался бунтовать или привлечь к себе внимание. Он просто говорил и говорил, не в силах закрыть рот.

Через несколько часов его начинало заносить. То он становился величайшим баскетболистом своей эпохи. То тратил миллионы, заработанные в профессиональном спорте. Он часто рассуждал о своих детских мечтах, но при этом доходил до крайностей. В беседах ведущая роль всегда принадлежала ему. Он никому не давал и слова вставить. Похоже, Рахиму было необходимо находиться в центре внимания.

Иной раз в его болтовне проскальзывала злоба. Вспоминая давнишние инциденты в школе или на детской площадке, Рахим все больше раздражался, снова и снова мусоля мелкие обиды, и наконец совершенно выходил из себя: огрызался на тех, кто пытался его урезонить, раскидывал вещи или в ярости колотил кулаками по кровати.

Первый психолог, к которому мы обратились, посоветовал отправить Рахима на занятия по управлению гневом. Кроме того, врач заподозрил гипогликемию, чего мы и сами боялись. Мы решительно ограничили потребление сахара и внимательно следили за питанием сына. Ему как будто стало лучше, хотя по-прежнему бывали дни, когда за приступами «тарахтенья», как это у нас называлось, следовали вспышки маниакального возбуждения или гнева.

Психолог решил, что Рахим, которому уже исполнилось тринадцать, должен учиться самоконтролю по «методу баскетбольной команды»: мальчик действительно увлекался этим видом спорта, а психологу нравились спортивные метафоры. Врач предложил Рахиму набрать «команду» людей, с которыми можно поговорить по душам: директор школы, любимый учитель, тренер, рассудительный друг, мы с Лесли и так далее. И если мальчик не сможет совладать с эмоциями, ему надо было обратиться к тому члену своей «команды», который лучше подходит в данной ситуации. Общими усилиями Рахим и его «команда» сумеют справиться с пограничными состояниями.

Идея была отличная — пока Рахим не набросился на меня с кухонным ножом.

В тот день очередное «тарахтенье» усугублялось множеством мелких бед. Рахим плохо спал. Из-за баскетбольной тренировки он не успел вовремя поесть, и поздний ужин подстегнул гипогликемию. А еще сын лишился любимого CD-плеера: его украл мальчик, которого Рахим прежде считал своим другом.

Потеря плеера представлялась не самой главной проблемой. Это недорогое устройство Рахим, скопив денег, сам приобрел в магазине уцененных товаров. Я обещал купить ему другой, но только в конце недели. У меня было много работы, я очень уставал и не мог отвезти его в магазин раньше четверга или пятницы. Но к выходным он обязательно получит новый плеер.

До вечера все было прекрасно. Я долго работал и поздно сел ужинать. Рахим устроился рядом, болтал со мной и вдруг потребовал купить ему плеер.

— Он нужен мне прямо сейчас! — твердо заявил сын.

— Знаю, — ответил я. — Плохо, что старый украли, еще хуже, что вором оказался друг. Я постараюсь выбраться в магазин в четверг, во всяком случае не позднее пятницы.

— А я хочу сейчас! — повторил Рахим, начиная раздражаться.

— Послушай, — возразил я, — уже без четверти десять, и все магазины, которые еще открыты, успеют закрыться.

— Поехали в «Таргет»[14] прямо сейчас!

Даже язык тела Рахима говорил о крайнем гневе: кулаки сжались, плечи напряглись.

— «Таргет» уже закрывается, — ответил я, удивленный.

Мы никогда ничего там не покупали, ближайший супермаркет сети находился почти в получасе езды от нашего дома. Наверное, Рахим видел рекламу магазина в воскресной газете, но сам он там ни разу не бывал.

Парень кипятился все сильнее, хотя я напомнил ему о нашей договоренности.

— Понимаю, ты расстроен, — сказал я, — но потерпи всего несколько дней, как мы и условились. Сегодня уже поздно…

— А я хочу сейчас! — заорал Рахим, хватил со стола нож и кинулся на меня.

Все произошло внезапно, и результат был непредсказуем, поскольку я уже несколько лет как забросил занятия единоборствами. Я схватил сына за запястье, обезоружил и решил, что теперь он успокоится.

Явно смутившись, Рахим убежал в свою комнату. Мы с женой позвонили одной знакомой — профессиональному психологу-консультанту, которая возглавляла психиатрическую клинику по соседству. Она объяснила, что ни в коем случае нельзя просто забыть об этом инциденте. Если сын снова попытается напасть, надо позвонить в полицию и отправить его в детское психиатрическое отделение нашей университетской больницы. Кроме того, психолог велела нам втолковать это Рахиму, чтобы он постарался взять себя в руки.

— Надеюсь, такого больше не случится, — сказала она, — но вы должны предупредить его о последствиях подобного поведения. А если вспышка все-таки повторится, последуйте моему совету.