Химчистка для невидимок

Минут через пятнадцать мы с удовольствием уплетали куриные крылышки, приобретенные Наташкой в местной забегаловке, и наслаждались полной свободой. От девицы слегка попахивало маринадом, и этот запах являлся прекрасным дополнением к крылышкам. Я успела доложить Димке, что чувствую себя преотвратно, в связи с чем прошу лишний раз меня не беспокоить. Преотвратное состояние действительно имело место быть – на какие-то секунды мне стало стыдно за нарушение данного мужу обещания говорить правду и только правду. Привычно оправдалась тем, что моя ложь – ложь во благо. Надо же было как-то утешиться. Ну не повезло Димке с женой. Можно подумать мне, этой самой жене, от такого вывода легче. Тоже мучаюсь.

Девица вполне освоилась. Попросив у Наташки расческу и зеркало, привела в порядок волосы и долго любовалась собственной довольно приятной физиономией. Я невольно провела рукой по голове, тайком радуясь прекрасной, но замаскированной париком стрижке.

– Тебе бы дома горячим утюгом по макушке пройтись, гребень торчит, – нарушила молчание Наташка. – Зря не далась мне в руки. Я тебя лучше стригла. Хоть и коротко, зато волосы по всей голове равномерно торчали, а то какой-то отдельно взятый веер на маковке распушился.

Она взглянула на девицу, потрясла своей косметичкой и потребовала вернуть запчасти от косметического набора. Та послушно вернула зеркало и расческу.

– Надо сказать тете Наташе спасибо, – проворчала подруга, убирая косметичку в сумку и протягивая ее девице. – Закинь мой ридикюль на панель. Панель, это не та панель, о которой ты подумала. Она сзади тебя.

– Я не тупая.

– Замечательно! Тогда расскажи о себе, заостренная ты наша. Кто такая и куда путь держишь?

Девица молчала, я решила ей помочь.

– Ты родственница Волковой Таисии Андреевны.

– И очень бедная! – не выдержала Наташка. – Судя по твоему отчаянному положению.

– Дочь. Елизавета Сергеевна Волкова. К моему великому сожалению. А вы из Зарайска?

– Да. Проездом. – Наташка решила быть осторожной.

– Я так и подумала. Можете не врать. Тетя Даша, втихаря, кому ни попадя адрес дает! Ну все лезут без приглашения!

– Хамишь, ребенок! Прежде чем выкинуть тебя из машины, напомню, что ты влезла в нее без приглашения.

– Не соображала, что делала. Просто хотелось спрятаться. И потом, я не имела в виду лично вас.

– Ты можешь объяснить, что случилось? Откуда у вас эта свора борзых ребяток?

– Понятия не имею. Да и зачем вам это надо? Мой совет – возвращайтесь назад в Зарайск. Лучше прямо сейчас.

– Там хорошо, но нам туда не надо! Пока, – не выдержала я. – У нас и здесь забот хватает.

– Ладно! В конце концов, вы меня спасли. У вас есть ручка и какой-нибудь листок?

– Для чистосердечного признания?

– Адресок вам напишу. Пару дней там перекантуетесь. Больше не советую. Огурцов не хватит отстреляться.

Я пощупала сумку с банкой. Наташка голосом автоответчика произнесла:

– Блокнот и ручка в бардачке.

Пока Елизавета Сергеевна писала адрес, мы с подругой молчали и, только заполучив листок, я решилась произнести:

– Хотелось бы повидаться с Таисией Андреевной. Неудобно как-то получается. Приехали и не навестили…

– Ну, если уж так хотите… Колумбарий Митинского крематория.

И я удержалась от дурацкого вопроса, «что она там делает»! Наверное, потому, что от него не удержалась Наташка, у меня тормозной путь длиннее.

Елизавета Сергеевна даже подпрыгнула от возмущения:

– Офиге-е-еть!

– Советую не делать этого. Видишь, что бывает с людьми, которые, так сказать, «офигели»? – В качестве наглядного пособия я указала на подругу, все еще ожидавшую ответа на свой вопрос. С открытым ртом. – Наталье Николаевне трудно смириться с тем, что твоя мама в колумбарии ничего не делает. Она забыла, что вечный покой это подразумевает. За тунеядство на том свете мир живых не осуждает. Сейчас Наталья Николаевна закроет рот, а когда откроет, скажет, что мы ничего не знали о смерти Таисии…

– Ничего не знали, – эхом отозвалась Наташка.

– Извини, Лизонька, давно это случилось?

Лицо девушки обрело скорбное выражение, уголки губ горестно уехали вниз, но глаза остались сухими:

– Верю. У нас никакой связи с Зарайском нет. Двадцать четвертого августа, поздно вечером, почти в одиннадцатом часу мама поехала к своей подруге в Зарайск и не вернулась. Спустя три дня дядя обнаружил остатки ее искореженной взрывом «Пежо»…

– Машину заминировали? – глухо спросила Наташка.

– Да нет. Бензобак взорвался. Мама выехала ночью. Очевидно, заснула за рулем, ну и на большой скорости, пробив заграждение, рухнула с моста. Прямо на прибрежные камни… Всю машину разнесло!

Наташка залилась слезами, жалея Таечку, Лизоньку, а заодно и машину марки «Пежо», я пыталась сообразить, почему такое ужасное событие прошло не замеченным для консьержки. Лизонька, которую моя приятельница все-таки пробила на скупую слезу солидарности, как будто услышала мои, услужливо разъяснила: