Химчистка для невидимок

– У нас с ней разные возрастные категории, жизненные условия и диагноз. Или ты хочешь выселить меня в коридор? Так я лучше пойду поскребусь у дверей матери. Может, примет переночевать?

– Ни в коем случае! – Димка даже вскочил. – Не жалеешь себя, пожалей ее. Я просто имел в виду, что тебе следует сделать флюорографию… Что это за бурда? – Он осекся, уставившись в содержимое поставленной Аленой тарелки.

– Супчик из плавленых сырков! Ноу-хау в нашей семье. Если желаешь, закрепим за ним название «бурда». Без конкурсной основы.

– Довольно вкусно. Кто инициатор?

– Инициатор в ссылке. Думаю, пошла переносить спальные принадлежности в большую комнату, – долетел до меня голос дочери, и я невольно притормозила. Придется менять план переселения. В конце концов, у меня есть свое законное место на кровати. С этим я и уснула. Уже сквозь сон почувствовала, как моего лба коснулись теплые губы Димки.

7

Утром сама себе не понравилась. И не потому, что не понравилась другим. Усиленно рекламируемый спрей для носа не помог в той мере, в какой он помог людям из рекламного ролика. В результате на носу образовалась подсохшая корка, которую не могла замаскировать никакая косметика. Точнее, с маскировкой было еще страшнее. Такое впечатление, что рыла носом землю и набила на нем внушительную трудовую мозоль.

– Я бы не советовал тебе ехать в таком виде на работу, – мягко посоветовал Димка.

– Да я сама себе не посоветовала бы, но обещала Максу хотя бы на пару часов. Надо просмотреть кое-какие документы.

– Пусть привезет сюда.

Не долго думая, муж схватил мобильник и соединился с моим шефом. Тот спросонья долго не мог понять, почему Ирина Александровна говорит голосом Дмитрия Николаевича. А когда понял, никак не мог разобраться, чем именно он может помочь – у него нет знакомых пластических хирургов. И чем, вообще, Дмитрия Николаевича не устраивает нос Ирины Александровны. На том разговор и закончился. Максим Максимович по утрам невменяем. Я тихо радовалась результату. И пока Димка шумно удивлялся, как можно быть руководителем при такой степени бестолковости, молча собиралась на работу. Ну не спорить же с мужем. Макс отличный руководитель. А слабости, они у каждого свои.

Пробка на Варшавке помешала Димке доставить меня прямо к месту работы. Мыслями он уже был у операционного стола. Судя по выражению его лица, явно собирался кромсать моего шефа. Дав твердое обещание сразу же позвонить, как только вернусь домой, выскочила в неположенном месте и полетела на трамвайную остановку. Огромная толпа потенциальных пассажиров громко возмущалась долгим отсутствием трамваев и большим количеством присутствующих людей явно пенсионного возраста. В том плане, что этой категории москвичей следует выбирать иные часы для своих прогулок. Закаленные в борьбе за выживание пенсионеры не остались в долгу. Как часто бывает, победила дружба. Подошел трамвай и пассажиры, независимо от возраста, спаянные одной целью – несмотря ни на что уехать, принялись активно пропихиваться внутрь, помогая счастливчикам, стоявшим на ступеньках, закрепиться в положении «полулежа». Другого трамвая не предвиделось, и я решила две остановки пробежаться пешком. Решила – сделала. Торопливо шагала по улице, временами при виде встречных прохожих деликатно прикрывая нос платочком. Можно было бы шагать низко опустив голову, но боялась на кого-нибудь натолкнуться.

До двенадцати часов успела все. Единственное, чего вынуждена была избежать, – встречи с финнами. Макс явился в образе единорога. С большим фингалом на лбу. В принципе никто и никогда не видел этих сказочных животных. Тем больше оснований считать мое сравнение правильным. Наличие дополнительного аксессуара на лбу шеф объяснил коротко: «Не вписался!» Мой ободранный нос как нельзя подходил к рогу Макса. Из скромности не хотелось затмевать видок шефа своим. Так сказать, отвлекать всеобщее внимание на себя. Именно поэтому наотрез отказалась присутствовать на переговорах. Мои замечания и пожелания нашли отражение на целом листе бумаги, оставалось только их осмыслить и нужное озвучить. Кроме того, мое нежное сопрано, трансформировавшееся в глубокое контральто, разбавленное вульгарной хрипотцой, уводило бы слушателей в сторону от процесса осмысления. Во всяком случае, электрик, явившийся по вызову сменить лампочки в моем кабинете, заявил, что мой божественный голосок навевает на него грустные воспоминания о бочковом пиве.

После двенадцати я позвонила Наташке, выслушала умный совет «не быть дурой» и вопреки ему отправилась в пункт обмена валюты, где когда-то работал муж Таисии Волковой. Максим Максимович из любви к человечеству предоставил мне служебную «шестерку», дабы по пути домой я не шокировала людей. Можно подумать, за последнее время народ ничего страшнее моего носа не видел.