Химчистка для невидимок

– Сказал, что возьмет только смену белья и зубную щетку.

– Это в его духе…

Мои неоднократные звонки Димке остались без ответа. А названивала я ему с маниакальным упорством очень долго. Даже тогда, когда он вошел в прихожую, не догадалась положить трубку.

– Ну, где моя сумка? – бодро спросил он, ловко и вопреки собственным правилам забрасывая куртку на кресло в холле. Мы с дочерью молча следили за ним глазами. – Что, еще не собрана?! Меня машина у подъезда ждет, нельзя же быть такими безответственными! – с ходу меняя настроение, разорался он. Я молча встала и ушла в комнату, демонстративно закрыв за собой дверь. Но неплотно, хотелось быть в курсе развития событий. С ними не заржавело. Почти сразу получила дверью в лоб. И это за все хорошее!

– Иришка… – Муж сразу растерял весь апломб. – Алена! Тащи что-нибудь из морозилки, я, кажется, маму дверью прибил! Больно, моя маленькая? Как это тебя угораздило? Живо ложись на диван.

Я мужественно отбивалась, пытаясь доказать полную самостоятельность.

– За что ты ее так! – сердито вопрошала отца Алена, пытаясь пристроить на мой лоб пластиковый мешок со льдом.

– Да ни за что! Так просто. Случайно получилось.

– Не обманывай! За то, что она твои вещи не собрала!

– Подумаешь какое дело! Сейчас быстренько все сам соберу. Девочки, у меня машина у подъезда и поезд в восемь вечера, а до Ленинградского вокзала добираться минимум час.

В голосе Димки набирали силу жалостные нотки.

– Я с тобой! – вырвалось у меня непроизвольно.

– И куда вы, собственно говоря, собираетесь оба? – окончательно рассердилась дочь. – Мама может не отвечать, ей, судя по всему, все равно куда ехать! После общения с дверью.

– В Питер. Разве я не говорил? В порт пришло диагностическое оборудование для хирургии. Прооперированный меценат постарался. Теперь надо груз растаможить и организовать доставку в Москву на машине.

– А почему ты?

– А потому, что у заместителя директора девяностодвухлетняя теща при смерти и из вредности умрет именно в момент его отсутствия. А так еще не один год протянет. Игнатьев один ехать боится. Все решилось буквально в последние часы. Ира, тебе никуда не надо срываться, скорее всего я уже послезавтра буду дома.

Я и не думала возражать:

– Ты, как всегда, прав. Рог умственного изобилия на лбу будет замечательно смотреться с моим носом. Но не стоит показывать такую жену Игнатьеву. Димочка, я здесь спокойненько отсижусь, а ты катись, катись за своим оборудованием. Алена, помоги папе собраться. Я только все испорчу.

Димка благодарно поцеловал меня в щеку, погладил по мешку с кубиками льда и вылетел из комнаты. И как только мне могла прийти в голову такая чушь! Да куда он от нас денется? Потому что кто ж его, любимого, отпустит? Да ни за что! Если только в краткосрочную командировку, чтобы немного от него отдохнуть.

Через полчаса в квартире наступила благодатная тишина – Димка только первые пять минут старался собираться бесшумно, остальное время критиковал меня за недостаточно четкую организацию домашнего хозяйства и давал наставления, как нам следует жить в его отсутствие. Это смягчило боль расставания.

2

– Что это у вас дверь закрыта? – пару часов спустя спросила Наталья, отпирая ее нашими запасными ключами. Подруга хорошо знает убойную силу звонка, поэтому им и не пользуется. – Дмитрий Николаевич от меня бережется?

– Нет, – не отрываясь от телеэкрана, пояснила дочь, – это он нас законсервировал, а сам аж в Питер сбежал.

– Во, блин, дает! Это из-за того, что ты ко мне флюорографию приезжала делать? Вроде как. Совсем очумел от ревности. А почему в Питер?

– Оказия подвернулась. Пойдем в комнату, не будем мешать Аленке спокойно познавать и осмысливать факты необъяснимого.

– Ты имеешь в виду бегство Ефимова?

– Я имею в виду телепередачу. Следуй за мной. Сейчас все подробно расскажу.

Подхватив свернувшуюся калачиком Плюшку, я направилась в комнату, уверенная в том, что подруга в своих мягких тапках идет следом. Но она замешкалась – оделяла Алену конфетами, оставшимися в рабочем кабинете после опробирования нового чайника. Я едва смогла подавить раздражение и, расположившись в кресле, успокоила себя красочным видением – будто тащу упирающуюся подругу из кухни на аркане. Руки у нее были связаны ее любимым шарфом, а карманы халата полны теми самыми конфетами, которые она только что метала на столе перед дочерью. Мы еще не миновали середину холла, как она с довольной улыбкой показалась на пороге комнаты со словами:

– В нашем возрасте надо беречь зубы от сладкого – нечем будет огрызаться! Но это ограничение не распространяется на сок. Я полпакета принесла. Надо же, как вам повезло с Димкиной командировкой! А у меня руки связаны…

Я невольно открыла рот: на секунду мелькнула недавняя картина, порожденная собственным воображением. И главное, эти мотающиеся концы Наташкиного шарфа, свисающие с ее рук…

– Я поняла одну вещь – нельзя ничего перекусывать перед тем, как готовишь – не важно, завтрак, обед или ужин. Постоянно кажется, если в тебя больше ничего не лезет, не должно лезть и в других.

– Наталья, дай сюда свой мобильник!