Химера

– Можешь не прятать свои бельма. – Устало произнес я. – Меня трудно чем-то удивить. Теперь тем более. И лучшего места для беседы у нас не будет. – Сюда не пробьется ни один прибор слежения. Сорок метров ионизированной пыли – замечательный экран. Для всех остальных кроме нас Полоза не существует.

– Хорошо – согласился Лозоходец. Кивнул в сторону Фрэнки, и вопросительно поднял брови.

– Он никому ничего не расскажет. Он спит. – Фрэнки даже не спал. Сном трудно было назвать то, что происходило в его организме. Больше всего подходил термин – восстанавливался.

Его тело, как и полагалось биологическому материалу, было подвержено разложению, но окружив себя бронепластинами и превратившись в некое наподобие куколки огромной бабочки, Фрэнки восстанавливался.

Он вылезет из своей бочки спустя пару часов новый, чистый, словно из бани радостный и голодный.

Я отпущу его на охоту. Он кого-то или что-то съест и вернется через сутки таким же, как и был – верным, умным, и никуда не сующим свой чуткий нос.

– И… – Я с наслаждением вытянул босые ноги и положил скрещенные руки под голову. – Я готов слушать тебя о Лозоходец! – Патетики было многовато, но мне было все равно.

– Ты знаешь, что я знаю… – Негромко проговорил Лозоходец. Опять начались игры в кошки-мышки, которые мне стояли уже поперек горла. Почему люди не могут быть честными до конца? Просить без шарканья ногами по полу. Спрашивать, глядя в глаза.

«Глаза». Я поерзал по рубчатой обшивке Полоза спиной, устраиваясь удобнее. Она была похожа на пористую резину. Была приятна на ощупь, и меня начало клонить в сон.