Химера

— Что — зачем? — не понял посетитель. По-моему его удивил мой вопрос.

— Ну, чего ради, кому-то может понадобиться вычислять конец света? Если избежать его все равно не удастся, так для чего об этом надо знать?

— То есть как это, для чего? — еще более удивился мой собеседник. Похоже, подобные мысли даже не приходили ему в голову.

— Ну, так для чего? Зачем отравлять свои дни ожиданием конца? Раз все равно избежать не удастся?

— Знаете, это несерьезный разговор! — возмутился посетитель.

— Да нет, почему же? Вполне серьезный. Просто вы пришли не по тому адресу. Вот я сейчас дам вам один адресок, и там вас с интересом выслушают и окажут всемерное содействие. То есть как раз то, что вам сейчас нужно.

Я набросал на бумажке координаты психиатра, с которым у нас договор, и буквально взашей вытолкал надоевшего уже посетителя, громко заперев за ним дверь.

* * *

Тем временем работы по проекту «Химера» шли своим чередом. Потихоньку я втягивался в это новое дело и теперь даже не мыслил себя без него.

Довольно быстро выяснилось, что при переходе в реальность Вильфиера, тело участника с подключенным Шлемом Реальных Возможностей (по-английски — «Helmet of Real Opportunities» сокращенно — HRO, или даже ХРО) оставалось в каком-то странном состоянии, похожем на глубокий сон, летаргию или кому. Но если игрок по прошествии определенного времени не возвращался, то кома становилась вполне настоящей, и могла закончиться смертью мозга. То же самое часто случалось и при внезапном снятии Шлема с головы. Причем сам игрок, его личность, сознание и полное впечатление о живом теле сохранялось в реальности Вильфиера. Обычно уже навсегда.

Я не сразу сообразил, какой неожиданный подарок приготовила мне судьба. Обладая таким мощным ресурсом, я получал реальную возможность переправлять в Вильфиер кого угодно, любого желающего. Главное, чтобы не осталось никаких следов и подозрений здесь, у нас. В виде тела, например. Биологически еще живого, кстати. Но как его убрать? На руках что ли вынеси? Соседи не поймут. Да и с милицией возникнут трудности. Бабки на лавочке перед подъездом начнут нервничать. Мне это показалось тогда настолько диким, неосуществимым и даже где-то смешным, что я сразу же перестал думать о такой возможности.

18. Вербовка

…Однажды, вернувшись домой с работы в конце дня, я увидел на своей кухне постороннего мужика. Ольга в ту пору была в командировке, и я никого не ждал. Сигнализация оказалась в рабочем состоянии, милиция не приехала, замки находились в полном порядке.

— Называйте меня Николай Сергеевич, — вместо приветствия сказал незнакомец. Только не нервничайте, прошу вас. Я не вор, не бандит и не грабитель. Совсем даже наоборот. И мне так показалось, что разговор на кухне будет наиболее оптимальным решением.

— Наиболее оптимальное решение не бывает, — невольно пробормотал я. — Это ошибка.

— Что простите? А, ну, да, конечно. — Хотите пива? Вы же «Гиннесс» предпочитаете, я не ошибся? Специально для вас разорился на пару бутылок. Цените!

Прежде, чем говорить о главном, мне было предложено посидеть и расслабиться. Наверное, это один из методов в работе спецслужб, не знаю. Я не сомневался, что этот мужик «из органов», хоть он и не назвал должность и место службы. Есть в этих людях нечто, что работает не хуже удостоверения.

Я промолчал и не сказал Николаю Сергеевичу, что принесенные им бутылки — это не совсем тот «Гиннесс». Вернее — совсем не тот «Гиннесс». Я не стал говорить о некорректности сравнения бутылочного «Гиннесса» петербургского производства и сухого темного «Гиннесса» ирландского производства. Было не до того. Предо мной сидел неприметный с виду человек с самой, что называется, заурядной внешностью. Таких людей мы встречаем постоянно, и никогда не запоминаем их лиц. Вероятно, подобный эффект достигается многолетней упорной тренировкой, возможно — это сама служба оказывает неизгладимое воздействие на личность, а может быть только таких людей берут на данную работу. Черт их всех разберет. Боюсь, что все подобные выражения стали устоявшимся штампом для многочисленной шпионской литературы, но раз уж я условился говорить только правду, то другого выхода сейчас у меня просто нет.

Я окрестил его про себя «гебистом». Он оказался очень интересным собеседником. Мы обсудили обстановку в стране и за рубежом, кризис, падение курса национальной валюты и проблемы с выездом за границу. Мы разговаривали уже сравнительно долго, и, к моему немалому удивлению, первоначальная неприязнь к собеседнику стала постепенно куда-то улетучиваться и исчезать. Возможно, сказалось выпитое пиво, а может, я так легко поддаюсь убеждению. Не знаю.

— …Итак Алекс, — Николай Сергеевич вдруг перешел непосредственно к делу, — у вас сейчас всего два варианта поведения. Или мы работаем вместе, вы получаете надежную «крышу» в лице нашей конторы, или отказываетесь…

— Все так просто? — с элементом сарказма спросил я.