Химера

Забрав королевское оружие, Анарен попрощался и ушел. Герейн покачал головой, глядя на закрывшуюся дверь. Впрочем, глупо предлагать охрану или сопровождение созданию, жившему в этом дворце за много столетий до нынешнего короля. Кроме охраны, гостей и придворных роскошная резиденция Лавенгов была щедро населена призраками, воспоминаниями и кошками. Испокон веков считалось, что серые, как серебро, хвостатые красавицы — фюльгьи ушедших предков. Никто никогда не трогал их и не притеснял. До тех пор, пока не началось Изгнание Лавенгов. Дворец сильно пострадал, часть сгорела, а кошек — кошек убивали десятками. Всем досталось — и царственным серым и простым домашним. Но сейчас — вряд ли кто-то заступит дорогу вернувшемуся из полночи принцу в его собственных владениях.

Он миновал прозрачный, как вода, занавес, почувствовав упругое сопротивление неведомой силы — словно сквозь быструю воду и идешь, только не намокаешь. В спальне обстановка была еще скуднее — двуспальная старинная кровать с каманами на резных столбиках, скучные черно-белые плитки, вытертые до вмятин и смазанных краев, белый ковер на полу и здоровенный вранов экран поперек комнаты, зеленоватое стекло которого по размерам соперничало с высоким окном.

Герейн подошел ближе, поднял руку, повел пальцами в воздухе — экран ожил, просиял. Черт его знает, как дролери делают это. Немыслимо. Проявилась картинка: огромное, многократно увеличенное лицо — темные провалы глаз, впадины под скулами, черным — волосы, неверное освещение превращает изображение в маску, только губы едва шевелятся.

Камера отъехала, лицо Врана уменьшилось, стала видна лаборатория — мягкие вспышки света, пульсирующая тьма, не имеющая источника — словно дышит кто-то огромный. Рядом с Враном — привычно элегантный День с непроницаемым лицом — неверное освещение стерло с его кожи золотистый оттенок, сделало иззелена бледным. Мораг, далеко, почти в тени, в излюбленной позе — скрестила руки, сжала челюсти, мрачно наклонила голову, черная грива мотается по плечам — были бы на спине шипы, сейчас поднимала и опускала бы их. Смотрит куда-то на другой экран, хмурит брови. Сель, даже не успевший переодеться после приема, замер у Врана за плечом, как насторожившийся лесной кот. Он кажется равнодушным и непричастным к происходящему, но напряжение чувствуется, вот-вот оно надавит на хрупкое стекло и картинка посыплется, распадаясь в мелкое крошево.

Компания злых призраков. Репортаж с изнанки мира.

Родичи.

— Помехи усиливаются, — недобро изломанные губы шевельнулись. — Я регулирую картинку, но качество плохое. Райо вышел за пределы северной границы

А ведь они обеспокоены. Вот к Мораг подходит кто-то из ее людей, что-то говорит, снова уходит в тень. Мораг кивает, не меняя выражения лица и не обрачиваясь. Шевеление на заднем плане, в тенях и вспышках.

Да что там, зная свою сумеречную родню, Герейн сказал бы что они — в панике. Даже Вран.

— Дай изображение.

Огромный квадрат дролерийского стекла словно разделило на части — картинка врановой лаборатории еще больше умалилась и убралась в верхний угол, а перед Герейном раскрылось море, такое, какого не увидишь и из кабины истребителя.

Иззелена-черная гладь во все стороны, неровный рельеф дна, пятна островов. Потом изображение, четкое до ирреальности, размылось, замерцало серыми пятнами.

Вран поморщился.

— Помехи. Увеличиваю.

Море, море, мерно дышащая, вода. Рябь, морщины. Обломки. Мелькнуло и пропало. Снова помехи и серое мерцание.

Обломки!

Герейн подался вперед, стараясь разглядеть. Ему почудилось хвостовое оперение одного из "альконов", размытый номер — в глазах потемнело. Наверное обознался.

— Самолет в воде, — безучастно сказала Мораг.

— Семерка. Это "Радость", — Сель осторожно поднес пальцы к скулам, будто во сне.

Волны под внимательным взглядом Райо вскипели и вдруг стали величиной с дом. Мораг зашипела, выругалась. Герейн не мог отвести глаз от экрана.

Пляшущиеся и заворачивающиеся водоворотом волны. Муть в воде и воздухе. Движущиеся темные кольца. Огромный… змей? Дракон? Сверху хорошо видно долгое, петлистое тулово, наполовину скрытое под водой, побольше иного острова. Распахнутые тенета крыльев. Одно висит рваными клочьями, тварь заваливает на бок. Над тварью и по бокам — вьются белые самолеты, хрупкие, как чайки. Цветок разрыва. Шатает по волнам несколько найлских кораблей — как лоханки. Узнаваемые очертания чудом уцелевшего крейсера, который отходит от эпицентра битвы.

— Стурворм! — это Вран выдохнул.

Помехи. Изображение рушится. Бьет гигантский червиный хвост. В безмолвии к небу взметнулась корявая башка, раззявилась пасть, словно желая достичь парящую в неизмеримой вышине дролерийскую игрушку. "Альконы" разлетелись от нее в стороны, заложив немыслимые виражи.

— Вран, что это? Что это такое!

Сэнни. Сэнни. Сэнни.

— Это Стурворм! Великий червь Полуночи! Он должен спать до самой Савани. Что-то разбудило его и приманило из моря мертвых к берегу! Вели кораблям отходить! Отдай приказ! Вели им отходить немедленно.