Химера

— Мы знаем, что у Химеры есть ДНК человека, мыши и земноводного. Но ВИМИИЗ не сказали нам, какие еще ДНК есть в геноме. Они не сообщили, что такое Химера на самом деле и откуда она взялась.

— Вчера вечером вы говорили, что этот микроорганизм был послан на станцию вместе с полезной нагрузкой «СиСайенс». Культура под названием «археон».

— Мы так считали. Но археоны не опасны. Они не способны вызывать болезнь у человека — вот почему НАСА разрешило эксперимент. Но с этим археоном что-то не так. «СиСайенс» кое-что утаило.

— Что значит «не так»?

— Его происхождение. Галапагосский рифт.

Бланкеншип покачал головой.

— Не понимаю.

— Эта культура была открыта учеными на борту судна «Габриэлла», корабля, принадлежащего «СиСайенс». Одним из исследователей был доктор Стивен Ахерн, которого вызвали на «Габриэллу» в последний момент, очевидно, для консультации. Через неделю он погиб. Его мини-субмарина застряла на дне рифта, и он задохнулся.

Бланкеншип молчал, его взгляд был прикован к Джеку.

— Доктор Ахерн был известен как исследователь тектитов, — продолжал Джек. — Это стекловидные образования, возникающие при ударе метеорита о Землю. Это сфера компетенции доктора Ахерна. Геология метеоритов и астероидов.

Бланкеншип по-прежнему молчал.

«Почему он молчит? — удивлялся Джек. — Разве он не понимает, что это значит?»

— «СиСайенс» отправили Ахерна на Галапагосы, потому что им было необходимо мнение геолога, — сказал Джек. — Они хотели подтвердить, что нашли на морском дне именно его. Астероид.

Лицо Бланкеншипа окаменело. Он повернулся и пошел на кухню. Джек и Гордон последовали за ним.

— Вот почему Белый дом так испугался Химеры! — не унимался Джек. — Они знали, откуда она взялась. Знали, что это такое.

Бланкеншип снял телефонную трубку и набрал номер. А через некоторое время произнес:

— Это директор Космического центра имени Джонсона Кеннет Бланкеншип. Мне нужно поговорить с Джаредом Профиттом. Да, я знаю, который сейчас час. Это срочно, так что, если бы вы могли соединить меня с его домом… — Последовала секундная пауза. Затем он проговорил в трубку: — Они все знают. Нет, я им ничего не говорил. Они сами догадались. — Пауза. — Джек Маккаллум и Гордон Оби. Да, сэр, они находятся рядом у меня на кухне. — Бланкеншип передал трубку Джеку: — Он хочет поговорить с вами.

Джек взял трубку.

— Маккаллум слушает.

— Сколько еще людей знает? — тут же спросил его Джаред Профитт.

Джек мгновенно понял, насколько важна эта информация. Он ответил:

— Наши врачи и несколько человек из отдела бионауки.

Больше он ничего не сказал; из осторожности Джек не стал называть имена.

— Вы можете не поднимать шума? — спросил Профитт.

— Возможно.

— От чего это зависит?

— От того, будут ли ваши люди сотрудничать с нами. Делиться информацией.

— Чего вы хотите, доктор Маккаллум?

— Все данные. Все, что вы знаете о Химере. Результаты вскрытия. Данные клинических испытаний.

— А если мы не станем делиться информацией? Что произойдет?

— Мои коллеги в НАСА разошлют факсы во все новостные агентства страны.

— И что будет в этих факсах?

— Правда. Что это — организм внеземного происхождения.

Последовала длинная пауза. Джек слышал в трубке биение своего собственного сердца. «Верна ли наша догадка? Добрались ли мы до истины?»

— Я уполномочиваю доктора Романа рассказать вам обо всем, — наконец пообещал Профитт. — Он будет ждать вас в Белых Песках.

Связь прервалась.

Джек повесил трубку и посмотрел на Бланкеншипа.

— Когда вы об этом узнали?

Молчание Бланкеншипа еще больше разъярило Джека. Он сделал угрожающий шаг вперед, и Бланкеншип вжался в стену кухни.

— Когда вы об этом узнали?

— Только… только несколько дней назад. Я поклялся молчать!

— Но ведь умирали наши люди!

— У меня не было выбора! Это всех напугало! Белый дом, Министерство обороны. — Бланкеншип глубоко вздохнул и посмотрел Джеку в глаза: — Вы поймете, о чем я говорю. Там, в Белых Песках.

20 августа

Зажав один конец в зубах, Эмма затянула жгут, и вены под бледной кожей ее левой руки набухли, словно голубые черви. Она быстро протерла спиртом то место, где находилась вена, и поморщилась от укола иглы. Словно наркоман, жаждущий дозы, она ввела себе все содержимое шприца, одновременно ослабляя жгут. Закончив, Эмма закрыла глаза и позволила себе расслабиться, представляя, как молекулы хорионического гонадотропина человека, словно крошечные звездочки надежды, плывут по ее венам, проникая в сердце и легкие, в артерии и капилляры. Ей казалось, что она уже чувствует его воздействие — головная боль проходит, приступы лихорадки утихают. «Осталось три дозы, — подумала она. — Еще три дня».

Она представила, что выплывает из собственного тела и видит себя как бы на расстоянии — крапчатый зародыш, калачиком свернувшийся в гробу. Тут у нее изо рта вытекла слюна и, превратившись в пузырек, разбилась на блестящие извивающиеся нити, похожие на червячков.

Вдруг Эмма распахнула глаза и поняла, что спала и что это был сон. Футболка пропиталась потом. Это хороший знак. Это значит, что лихорадка отступила.