Химера

Он завел «Харлей» и с ревом понесся обратно на дорогу, подпрыгивая на дюнах и перелетая через ямы. Он мчался как угорелый, подгоняемый текилой и внезапной непоколебимой уверенностью, что он уже мертвец. Что через три недели корабль умчит его в небытие. До этого момента ничто не сможет тронуть или ранить его.

Перспектива смерти сделала его неуязвимым.

Салливан ускорил ход, летя по суровому лунному ландшафту своих мальчишеских фантазий. «Вот я еду на луноходе, мчусь через Море Покоя. Въезжаю на лунный холм. Взлетаю и мягко приземляюсь…»

Он почувствовал, что земля уходит из-под его колес. Почувствовал, что летит куда-то — «Харлей» рокочет под ним, а луна светит прямо в глаза. Он все еще парит. Далеко ли? Высоко ли?

Удар о землю был таким сильным, что Салливан, не справившись с управлением, отлетел в сторону, а «Харлей» рухнул на него сверху. Некоторое время он потрясенно лежал на земле, зажатый между мотоциклом и плоским камнем. «Чертовски дурацкая поза», — подумал он.

Затем на него обрушилась боль. Сильная и мучительная, словно его бедра превратились в осколки.

Издав крик, Салливан перевернулся на спину, лицом к небу. Луна продолжала светить, посмеиваясь над ним.

— Тазовые кости сломаны в трех местах, — сообщила Бриджит. — Прошлой ночью врачи наложили гипс. Сказали, что он будет прикован к койке по крайней мере шесть недель.

Касперу Малхолланду показалось, что его мечты лопаются словно воздушные шарики.

— Шесть… недель?!

— А потом ему предстоит курс реабилитации, это еще три или четыре месяца.

— Четыре месяца?!

— Ради всего святого, Каспер. Скажи что-нибудь пооригинальней.

— Мы пропали.

Он ударил ладонью по лбу, словно наказывая себя за дерзкие мечты о том, что у них все получится. Над «Апогеем» довлеет какое-то проклятие — оно вставляет палки в колеса, стоит лишь достигнуть финишной черты. Из-за него взрывались их ракеты. Сгорел дотла первый офис. А теперь оно вывело из строя единственного пилота.

Он мерил шагами приемную, думая: «Нам никогда не повезет». Они вложили в проект все свои сбережения, хорошую репутацию и тринадцать лет жизни. Господь подает им знак, что стоит отказаться от затеи. Сократить потери еще до того, как случится что-нибудь по-настоящему страшное.

— Он был пьян, — добавила Бриджит.

Каспер замер и обернулся к ней. Она стояла, сурово скрестив руки; ее рыжие волосы казались нимбом мстительного ангела.

— Так сказали врачи, — пояснила она. — Уровень алкоголя в крови ноль девятнадцать. Он был пропитан алкоголем, как селедка солью. Это не просто обычное невезение. Это наш дорогой Салли снова облажался. Единственное утешение, что ближайшие шесть недель он проведет с трубкой в члене.

Не говоря ни слова Каспер вышел из приемной, прошел по коридору и вошел в палату Салливана.

— Идиот, — сказал он.

Салли посмотрел на него стеклянными от морфия глазами.

— Спасибо за сочувствие.

— Ты не заслуживаешь сочувствия. До запуска три недели, а ты в пустыне откалываешь номера в духе Чака Йегера.[37] Что ж ты остановился на полпути? Размозжил бы себе башку. Черт, это бы ничего не изменило!

Салли закрыл глаза.

— Прости.

— Ты только и делаешь, что просишь прощения.

— Я все испортил, я знаю…

— Ты пообещал управляемый полет. Это не моя идея, а твоя. Теперь они ждут. Им это понравилось. Когда последний раз инвесторам нравилась наша затея? Все могло бы измениться. Если бы ты не взялся за бутылку…

— Мне стало страшно.

Салли говорил очень тихо, и Каспер решил, что он ослышался.

— Что? — переспросил он.

— Ну, насчет запуска. У меня было… плохое предчувствие.

Плохое предчувствие. Каспер медленно опустился на стоявший рядом стул, и весь его гнев мгновенно испарился. Страх — чувство, в котором человек признается неохотно. То, что Салли, регулярно навлекавший на них беды, признался в собственном страхе, потрясло Каспера.

Он проникся к нему сочувствием.

— Для запуска я вам не нужен, — сказал Салли.

— Ожидалось, что в кабине будет пилот.

— Ты можешь посадить на мое место чертову мартышку, и они ничего не заметят. Кораблю не нужен пилот. Ты можешь передать все команды с Земли.

Каспер вздохнул. Теперь выбора нет; это будет непилотируемый полет. Конечно, у них есть серьезное оправдание, но примут ли его инвесторы? Или решат, что программа «Апогей» скисла, что им не хватает уверенности и они не хотят рисковать человеческой жизнью?

— Думаю, я струсил, — тихо признался Салли. — Очень хотелось выпить прошлой ночью. Не смог остановиться…

Каспер понимал страх напарника, а еще то, что одно поражение неумолимо приводит к другому и так далее, пока не поймешь: ты полный неудачник. Неудивительно, что Салли испугался, ведь он перестал верить в мечту. В «Апогей». Возможно, они все перестали.

— Мы все равно можем осуществить запуск, — заметил Каспер. — Даже без обезьяны в кабине.

— Ага. Отправь вместо обезьяны Бриджит.

— А кто будет отвечать на звонки?

— Обезьяна.

Оба рассмеялись. Они походили на старых солдат, собиравших остатки веселья накануне поражения, в котором были уверены.

— Значит, мы сделаем это? — спросил Салли. — Запуск состоится?

— Для того мы и построили ракету.