Химера

— Этот организм — результат биоинженерии! — внезапно воскликнул Джек. — Кто-то состряпал эту штуку в лаборатории. Взял бактерию или вирус и пересадил гены из других видов, чтобы она стала более эффективным убийцей.

— Но какую бактерию? Какой вирус? — спросил Петрович. — Вот в чем загадка. Без дальнейшего исследования этого генома мы не сможем определить, с какого вида все началось. Во ВИМИИЗ отказались продемонстрировать большую и самую важную часть хромосомы этого организма. Ту часть, которая идентифицирует убийцу. — Он посмотрел на Джека. — Вы единственный из всех присутствующих, кто видел патологию на вскрытии.

— Только мельком. Они вытолкали меня из зала так быстро, что я едва успел разглядеть. Но то, что видел, походило на цисты размером с жемчужину, они сидели на сине-зеленой матрице. Их обнаружили в грудной клетке и брюшной полости Мерсера. В черепе Хьюитт. Ничего подобного я раньше не видел.

— Это могли быть гидатиды? — поинтересовался Петрович.

— Что это? — спросил Вуди.

— Болезнетворные организмы — ленточные черви эхинококки в личиночной стадии. Они вызываит образование цист в печени и легких. Да и вообще в любом органе.

— Думаете, это паразиты?

Джек покачал головой.

— Гидатидам требуется много времени, чтобы развиться. Годы, а не дни. Не думаю, что это паразиты.

— Может, это и не цисты вовсе, — предположил Тодд. — Может, это споры. Или плесневый гриб. Например, аспергилл. Или криптококк.

Вмешалась Лиз Джанни из Управления полезной нагрузки:

— Экипаж сообщал о проблеме с грибковым заражением. Один из экспериментов пришлось уничтожить из-за чрезмерного разрастания.

— Какой эксперимент? — заинтересовался Тодд.

— Мне нужно проверить. Помню, что это была какая-то клеточная культура.

— Но простое грибковое заражение не может объяснить эти смерти, — возразил Петрович. — Помните, в «Мире» все время находили грибок, и никто от этого не умер. — Он посмотрел на экран компьютера. — Глядя на этот геном, можно сказать, что мы столкнулись с совершенно новой биологической формой. Я согласен с Джеком. Ее создали искусственно.

— Значит, это биотерроризм, — подытожил Вуди Эллис. — Кто-то организовал диверсию на станции. Видимо, организм попал туда вместе с другим грузом.

Лиз Джанни категорично покачала головой. Энергичная и напористая, она всегда решительно выступала на любом собрании; ее речь и теперь прозвучала абсолюно уверенно:

— Весь полезный груз проходит контроль безопасности. Существуют отчеты об опасности, трехступенчатые анализы всех приспособлений для хранения. Поверьте, до такой степени опасный эксперимент не мог бы попасть на станцию.

— Если, конечно, вы знаете, что он опасный, — сказал Эллис.

— Конечно, мы знаем!

— А что если правила безопасности были нарушены? — предположил Джек. — Большинство экспериментальных грузов поступают прямо от исследователей — самих ученых. Откуда нам знать, какая система безопасности действует у них. Вдруг в какой-нибудь лаборатории числится террорист? Что если они подменили бактериальную культуру в последний момент? Мы об этом узнаем?

Впервые Лиз казалась растерянной:

— Такая ситуация… маловероятна.

— Но возможна.

Хотя она и не признала подобную возможность, во взгляде Лиз мелькнуло смятение.

— Мы с пристрастием расспрашиваем всех исследователей, — сообщила она. — Всех ученых, которые посылают эксперименты на станцию. Если они пренебрегают безопасностью, черт подери, я все об этом узнаю.

«Это уж наверняка», — подумал Джек. Как и остальные присутствовавшие мужчины, он немного боялся Лиз Джанни.

— Остался еще один вопрос, — заметил Гордон Оби, заговоривший впервые за все это время. Как всегда, он оставался Сфинксом — слушал, не комментируя, молча обрабатывая информацию. — Вопрос — зачем? Зачем кому-то понадобилось организовывать диверсию на станции? Неужели мы вызываем у кого-то недовольство? У какого-нибудь фанатика, испытывающего ненависть к новейшим технологиям?

— Биологический вариант Юнабомбера,[40] — подсказал Тодд Катлер.

— Тогда почему бы просто не выпустить этот организм в Космическом центре Джонсона и покончить со всей нашей инфраструктурой? Это легче и гораздо логичнее.

— У фанатиков нет логики, — заметил Катлер.

— Логика есть у всех, включая фанатиков, — возразил Гордон, — если, конечно, знать мотивы их поведения. Именно это меня беспокоит. Именно поэтому я задумался, действительно ли мы столкнулись с диверсией.

— А с чем еще, если не с диверсией? — удивился Джек.

— Есть другая версия. Не менее страшная, — сказал Гордон, и его тревожный взгляд обратился к Джеку. — Ошибка.

Доктор Айзек Роман бежал по коридору, с ужасом думая о том, что ему предстоит увидеть; сигнал его пейджера не умолкал. Он отключил его и открыл дверь, ведущую в отделение высшей защиты. Он не стал входить в палату, он стоял у смотрового окна и наблюдал за тем кошмаром, что творился внутри.