Химера

— Помню, как она впервые появилась в Космическом центре Джонсона, — сказал Гордон. В приглушенном свете затуманенных окон простое лицо Оби казалось серым рисунком на сером фоне. Он сидел неподвижно, его взгляд был направлен строго вперед, этакий хмурый, бесцветный человек. — Я выступал перед группой астронавтов-новичков, среди которых была и она. Я оглядел присутствующих, все эти новые лица. И увидел ее — она сидела в центре первого ряда. Не боясь ничего — ни расспросов, ни неловкой ситуации. — Умолкнув, он слегка покачал головой. — Мне не хотелось отправлять ее в космос. Каждый раз, когда ей выпадало назначение, я стремился вычеркнуть ее из списка. Не потому, что она не подходила. Нет, черт возьми! Мне просто не нравилось смотреть, как она едет к стартовой площадке, и знать все, что может случиться.

Он вдруг замолчал. Это была самая длинная речь, какую Джек от него слышал. Так открыто Гордон еще никогда не говорил о своих чувствах. И все же ничего из сказанного не удивило Джека. Он думал о том, сколько всего любит в Эмме. «Да и какой мужчина ее не полюбит? — размышлял он. — Даже Гордон Оби не устоял».

Джек включил зажигание, и, когда дворники разогнали пелену тумана, ветровое стекло вновь стало прозрачным. Было уже пять часов: обратно в Хьюстон придется лететь в темноте. Он выехал с места парковки и двинулся к выезду.

Они еще не выехали с парковки, когда Гордон воскликнул:

— Что за черт!

Увидев черный седан, который на полной скорости выскочил на них из тумана, Джек ударил по тормозам. Затем на парковку с визгом въехала другая машина, ее занесло, и она остановилась, передним бампером уткнувшись в бампер их машины. Из автомобилей вышло четверо мужчин.

Джек замер, когда дверь с его стороны резко распахнулась и чей-то голос скомандовал:

— Джентльмены, пожалуйста, выйдите из машины. Оба.

— Зачем?

— Немедленно выходите из машины.

— У меня такое чувство, что спорить с ними бесполезно, — тихо заметил Гордон.

Мужчины нехотя выбрались из машины; быстро обыскав их, незнакомцы отобрали у них бумажники.

— С вами хотят поговорить. Садитесь на заднее сиденье.

Мужчина указал на одну из черных машин.

Джек оглядел четверых мужчин, следивших за ними. В подобной ситуации сопротивляться бесполезно. Джек и Гордон подошли к черной машине и забрались на заднее сиденье.

Впереди сидел мужчина. Они видели только его затылок и плечи. У него были густые седеющие волосы, зачесанные назад, и серый костюм. Его окно быстро открылось, и ему передали два конфискованных бумажника. Он снова поднял тонированное стекло, защищаясь от любопытных глаз. Несколько минут он изучал содержимое бумажников. Затем обернулся к своим гостям на заднем сиденье. У него были темные, почти обсидиановые глаза, в которых почему-то ничего не отражалось. Две черные дыры будто бы просто поглощали свет. Он швырнул бумажники Джеку на колени.

— Господа, далековато вы уехали от Хьюстона.

— Может, просто не туда свернули в Эль-Пасо, — предположил Джек.

— Что здесь нужно НАСА?

— Мы хотели узнать, что было в тех клеточных культурах, которые вы послали на станцию.

— Сюда уже заезжали сотрудники ВИМИИЗ. Они все вынесли. Исследовательский архив доктора Кёниг, ее компьютеры. Если у вас есть какие-то вопросы, лучше спросить у них.

— ВИМИИЗ не хочет разговаривать с нами.

— Это ваша проблема, а не моя.

— Хелен Кёниг работала на вас, доктор Габриэль. Разве вы не знаете, что происходит в ваших лабораториях?

По выражению лица этого человека Джек понял, что угадал. Это был основатель «СиСайенс». Палмер Габриэль. Человек с глазами, не отражавшими света, вряд ли походил на архангела.

— На меня работают сотни ученых, — ответил Габриэль. — У меня лаборатории в Массачусетсе и Флориде. Я не могу знать обо всем, что в них происходит. А также не могу нести ответственность за преступления, которые совершают мои сотрудники.

— Это не просто преступление. Это биоинженерная Химера — организм, который погубил целый экипаж шаттла. И его следы ведут в вашу лабораторию.

— Мои исследователи руководят своими собственными проектами. Я не вмешиваюсь. Я сам ученый, доктор Маккаллум, и знаю, что исследователям лучше работается, когда им предоставляют полную независимость. Возможность утолить свое любопытство. Чем бы ни занималась Хелен, это ее дело.

— Почему археоны? Что она надеялась найти?

Он отвернулся, и они снова видели только его затылок с волной серебристо-седых волос.

— Знания всегда полезны. Сначала мы можем не осознать их ценность. Например, зачем нужны сведения о репродуктивных особенностях голожаберных моллюсков? Затем мы узнаем о тех ценных гормонах, которые можно получить из этих скромных голожаберных моллюсков. И вдруг их размножение становится невероятно важным.

— И что же такого важного в археонах?