Химера (СИ)

— Ты не представляешь, как я буду ждать! — усмехнулась она и шутливо шлёпнула меня по бедру.

Спокойно подошла к… мужу, который держал Надю за две руки и что-то ей втолковывал.

— Денис, я уже, наверное, пойду, хорошо? — подала я голос. Антонов вздрогнул, словно не ожидал услышать мой голос вообще. Такое странное чувство, будто я застукала его за изменой. И взгляд у него вроде серьёзный, но какой-то беглый.

— Я договорю с парнями и мы пойдём, — ответил он. Вижу я с какими ты парнями общаешься. Первый день женаты, а он уже… … заткнись, Олеся! Даже думать не смей об этом! Знала, что это так, но вот всё равно злость поднимается! Если не хочешь ты жениться, тебя ведь никто не заставлял! И я уверена, что контракт этот брачный расторгнуть можно! Зачем мучать себя и меня?!

— Патрикеевна! — заметив меня, воскликнула восторженно Надя, — Ты какими судьбами тут?!

Приехали. Началось.

Дело в том, что с Надей Соломиной мы знакомы со школы. Мы учились с ней со второго по девятый класс после чего она с родителями укатила за границу. Мы не были с ней подругами, поскольку с этой девушкой невозможно было общаться. Она всегда была лидером во всём: все конкурсы её, оценки всегда отличные, одежда заставляла многих истекать слюной, ну и конечно внешность. В школе у неё была только одна подруга — это Галя Лукина. Она была девочкой на побегушках и выполняла всё, что говорила Надя. Проследить за кем-то, собрать сплетни, нарыть какой-то компромат — это была её основная задача. Поэтому с этими двумя никто и не общался. Родители Нади были очень богатыми людьми, которые избаловали своё чадо до безобразия.

В школе я была очень общительной, дружелюбной и вообще весь смех в классе был только из-за меня. Шутки, приколы, прозвища — это была моя стезя. Просто так я ни над кем не издевалась, мы с девчонками придумывали друг другу смешные клички и постоянно веселились, но вот в один прекрасный день Надя решила задеть и меня, хотя я её вообще никогда не трогала. Из-за моего огненного цвета волос и немного издевательской натуры она дала мне кличку Патрикеевна. Типа лиса из сказки. Сейчас это не обидно и даже не смешно, а вот несколько лет назад — это была хохма. Моё главное качество было в том, что я умела и любила смеяться над собой. В этом не было ничего зазорного. Но… да, оставить выпендрёж Соломиной было непосильной задачей, поэтому я тоже придумала ей несколько прикольных кличек. Сначала она была Соломой, Селянкой и Лошадью (фамилия её была словно полем для разгула моей фантазии), но один случай изменил всё! Нам в то время иногда выдавали молоко в картонных коробочках, чтобы дети росли с иммунитетом и мы все пили, поскольку молоко было вкусным. А вот наша Надя молоко ненавидела и постоянно выкидывала свой пакет в мусорное ведро, но однажды учительница это заметила и заставила Соломину если не выпить, так хотя бы взять пакет домой. Она, кривя губы в брезгливой усмешке, положила картонную коробочку в портфель на уроке. На перемене она как всегда со своей Галей отправилась к кабинетам старших классов, чтобы посмотреть на мальчиков. И как вы думаете, что произошло? Наши одноклассники носились по всему кабинету, играя в салочки и один из мальчишек случайно задел портфель нашей красавицы и уронил его на пол. Он, конечно, сразу его поднял и все сделали вид, будто ничего не случилось. Этот инцидент не был бы запоминающимся, если бы не эта случайность.

Прозвенел звонок и все расселись по своим местам. Учительница дала задание переписать какой-то текст и все мы погрузились в работу. И вот наша Людмила Сергеевна начала ходить межу рядами, заглядывая в тетради детей. И когда она проходила мимо Соломиной, то остановилась. Рядом с её местом была огромная молочная лужа. Видимо, пакет с молоком лопнул, когда портфель уронили и молоко всё вытекло. Все замерли и я в тишине произнесла одну фразу, после которой Соломина поняла, что связываться со мной чревато: "Соломина, да ты доярка! Всё своё носишь с собой." Естественно весь класс залился хохотом, даже Галя её смеялась. А Надя покраснела и выбежала из класса. Это была несанкционированная месть за моих друзей над которыми она часто издевалась. После этого за ней прочно привязались клички: Доярка, Молочница, Селянка. И так её называли все! даже до других классов дошла эта новость! Конечно, потом она пыталась оскорбить меня или как-то задеть, но её "Ржавая" и "Копчёная" не произвело эффекта.

— Селянка, я тоже рада тебя видеть, — усмехнулась я, — Учусь я тут.

После моего "Селянка" все улыбнулись, явно не ожидав, что этого идеала красоты есть кликуха.

— Не может быть! — она наигранно удивилась, — Я никогда тебя здесь не видела. Ты как вообще?

Ударение она сделала на слове "здесь". Да, видимо в этой компании она засела основательно и довольно давно. А я… ну да, не вписываюсь.

— Да отлично, — усмехнулась я, хмурясь, и снова посмотрела на удивлённого Антонова, — Денис, я могу и сама дойти, серьёзно. Всё в порядке.