Химера (СИ)

На помощь вновь пришёл Костя и, положив руку на плечо препода, произнёс:

— Всё так и должно было быть, не обращайте внимания.

А вот теперь, когда препятствий никаких нет, я с силой ударила коленом по пятой точке этой "наездницы" и она кубарём слетела с меня. Я тут же поднялась и отряхнулась. Её-то в платье неудобно. Я размяла шею и встряхнула руки.

Она тут же поднялась.

— Я уже три года на тхэквандо хожу и у меня есть чёрный пояс, — выдала она, принимая боевую стойку и снимая туфли, — Лучше сдайся! Я тебе ключицу сломаю.

Угроза прям родом со двора. Точнее от гопников.

Я насмешливо вскинула брови и улыбнулась.

— Иди к мамочке, — позвала я её, приманивая двумя руками, — Покажи чему тебя в твоём курятнике научили.

И она пошла. Причём профессионально так, я даже удивилась. И первый удар ногой в голову. Да меня Кощей за такое давно бы… по полу раскатал! Помню, как я точно так же ударила, а он ногу перехватил и… а почему я это сейчас не сделаю?!

И я резко перехватила её ногу в полёте.

— Хорошая растяжка, — отозвалась я, наблюдая, как она в бесполезных попытках пытается вернуть ногу обратно, — Но она тебя не спасёт.

И я резко делаю подсечку, причём не даю ей просто упасть на спину, а в полёте перехватываю её ногу так, чтобы она приземлилась на живот. Как только раздаётся стон, осведомляющий о приземлении, я тут же сажусь на Надину поясницу, держа ногу в захвате.

— Слезь с меня, чудовище рыжее!!! — заорала она, пытаясь встать. Я тут же нагнула её ногу в сторону и начала выворачивать её против сгиба. Она вновь завопила. И ведь сделать ничего не может. Это безвыходная ситуация… так Кощей говорил, когда вот точно так же, как я сейчас сидел на мне, только он иногда по заднице плетью шлёпал в наказание, а так всё так же.

— Вежливость в наше время очень важна, — изрекла я нравоучительно, продолжая причинять боль девушке, — Так как меня зовут?

— Тварь…, — процедила она. Вообще-то она просто ругалась, но я ещё сильнее вывернула ногу.

— Я не расслышала, — произнесла я, — Как ты меня назвала?

— Олеся…, — прошипела она, понимая, что проиграла.

— Я не слышу, — протянула я с удовольствием причиняя её новую боль. Пусть знает! Правда на Дениса я не смотрела, просто боялась сосредоточенность потерять.

— Олеся!!! Олеся! — крикнула она, — Перестань, мне больно!

Так, а вот следующая фраза дастся мне с трудом. С огромнейшим и непосильным трудом!

— Ещё раз подойдёшь ко мне или к Денису, то ноги я тебе сломаю обе, вкурила? — выдала я. Всё, я опустилась до банальных угроз из — за… парня. Принимайте меня в ряды ревнивиц! Я буду предводителем!

— Олеся… я его люблю… … — стонала она, — Он будет мой…!

Я ещё сильнее начала выкручивать её ногу. Она запищала и заколотила рукой по линолеуму. Я была беспощадна, ибо повторять это я отказываюсь!

— Ещё пару движений и ты на пару месяцев будешь прикована к кровати! — рыкнула я, — Я не слышу ответа!

— Я поняла! Я всё поняла! Мне больно, отпусти, пожалуйста! Я к вам не подойду! Пожалуйста! — завопила она, когда я начала реально ей ногу ломать. А жаль, на пару месяцев мы бы от неё избавились…

Ногу пришлось отпустить. Я поднялась, отряхнулась и как ни в чём не бывало подошла к Диане, которая держала мою сумку. Она сначала шарахнулась в сторону, когда я руку к ней протянула, но потом вспомнила, что сумка-то на её плече моя и она тут же её отдала мне.

— Помоги ей, у неё скорее всего растяжение, — произнесла я, хватая обалдевшего (он улыбался и просто хлопал глазами) Антонова за руку, — А мы домой.

Теперь я вела его через расступающуюся толпу. Гордо так. Руки всё-таки тряслись, ведь не часто драться приходиться, да ещё этот адреналин… в общем перетряхнуло меня основательно.

Когда мы вышли на улицу, Антонов тут же довольно резко прижал меня к стене и впился мне в губы. Я сначала возмутилась, но потом стало так приятно и я поплыла…

— Ты… Олеся, я не ожидал… ты такая… ты моя… только моя, — бормотал он между поцелуями, — Ты ради меня… не ожидал… ты… словно меня присвоила на глазах у всех… это так возбуждающе… Лисёнок мой, я так тебя хочу…

Я удивлённо вскинула брови, но отвечать на поцелуй продолжала исправно, правда иногда отстранялась, хватая воздух, но меня тут же возвращали в исходное положение, то есть прижатой к стене и к мужскому телу.

— Поехали домой, — прошептала я, — Я… обед приготовлю…

Откуда это во мне? Я превращаюсь в домохозяйку? Ну а что в этом плохого? Все королевы и принцессы в каком-то смысле домохозяйки… чем я хуже?

— Я хочу твой борщ…, — простонал он, — А потом тебя… нет, сначала ты… а лучше совместить…

— Две недели, — напомнила я о своём ультиматуме, — Денис, придётся обойтись только борщом.

Он вполне натурально захныкал. Я впервые это слышу. Смешно и трогательно одновременно.

— Любимая, а давай сегодня мы с тобой согрешим и нарушим твои принципы, а потом две недели я не прикоснусь к тебе! — тут же предложил он, жалостливо смотря на меня, — Я тебя прошу!

Я офонарела. Он прям просит…

— Ты же не выдержишь две недели и уже завтра начнёшь ко мне приставать, — отозвалась я, нежно чмокая его в подбородок, — Я просто не могу…