Химера воспитания

Как только в средине 1440-х годов Иоганном Генсфляйтером цур Ладеном цум Гуттенбергом был создан европейский способ книгопечатания подвижными литерами, материальные предпосылки для Просвещения как лавинообразного процесса приобщения читающей публики к Свету Разума обрели вполне реальные очертания.

В Европе начался подлинный бум книгопечатания.

Уже в 1460-м году в Страсбурге заработала типография Ментеля, в1461-м в Бамберге – издательство Пфистера, в 1466-м в Кельне – Ульриха Целля, в 1468-м в Аугсбурге – Гюнтера Цайнера, в 1470-м в Нюрнберге – Генриха Кеффера и Иоганна Зензеншмидта, после чего вступили в действие типографии во Франкфурте-на-Майне, Любеке, Лейпциге, Эрфурте и т. д.

В Нидерландах первым городом, в котором была основана типография, стал Утрехт (в 1473-м году); за ним следуют Лувен (1474-й г.), Брюгге (1475-й г.), Антверпен (1476-й г.).

Чуть позднее в бум книгопечатания были вовлечены Англия и Франция, Испания и Португалия, Венгрия и страны Скандинавии.

Только в одной Италии к концу XV-го столетия уже существовало свыше 250-ти типографий: в Венеции, Болонье, Флоренции, Неаполе, Риме.

Таким образом, плацдарм для победного наступления Просвещения как максимально широкого приобщения людей к Свету Разума был подготовлен.

Что, собственно говоря, стало реальной угрозой для существовавшего на тот момент в Европе тотального господства обскурантизма и мракобесия.

Совершенно естественно, что Горгоной Идеологии, ощутившей своим звериным чутьем опасность и своему доминированию, и даже самому своему существованию, проявив недюжинную реакцию, немедленно были предприняты ответные шаги по недопущению и предотвращению крайне нежелательного для Нее развития событий.

В частности, именно тогда создается фактически идеологическая жандармерия, функции которой поручается выполнять только что основанному на тот момент времени Игнатием Лойолой Ордену иезуитов, в обязанности которого включается надзор за соблюдением директив, содержащихся в Индексезапрещенных книг (см. ниже: фото его обложки):

Index Librorum Prohibitorum, издание 1564 года Павла Мануция

Нет ни возможности, ни смысла здесь перечислять все, учиненное с неугодными идеологической жандармерии изданиями и их авторами в период действия (с 1529-го по 1966-й т. т.) сего Индекса.

Отметим лишь, что, согласно данному Индексу, в число авторов запрещенных книг входили: Эразм Роттердамский и Пьер Абеляр; Рабле и Монтень; Декарт и Паскаль; Лафонтен и Монтескье; Вольтер и Ж. – Ж. Руссо; Дидро и Гельвеций; Стендаль и Бальзак; Викт'oр Гюго и Флобер; Александр Дюма (отец) и Метерлинк; Анатоль Франс и Сартр; Спиноза и Локк; Беркли и Юм; Кондильяк и Даламбер; Поль Гольбах и Иммануил Кант; Ламетри и Сведенборг; Лоренс Стерн и Джонатан Свифт; Гейне и Бергсон.

При этом ни опус фюрера (см. фото ниже),

ни сакраментальное творение дуче (см. еще ниже)

в сей Индекс не вошли.

Вот такая изобретательная избирательность была проявлена составителями Индекса.

А по-другому, собственно говоря, и быть не могло, ведь библиографические откровения и Гитлера, и Муссолини как нельзя лучше приучают своих читателей к покорности и послушанию.

Фюреру и дуче.

И, конечно же, Режиму Правления.

Что само по себе уже гарантирует получение индульгенции от Горгоны Идеологии и ее верной прислужницы – Химеры Воспитания на какое угодно преступление.

Как уже совершенное, так и еще только планируемое к его совершению.

Лишь бы оно было санкционировано вышестоящей инстанцией.

Впрочем, такого рода занятиями – в той или иной мере – увлекались практически все главари всех диктаторских режимов правления: кто – более или менее тайно; кто – явно.

Подводя под сие свое увлечение то или иное идеологическое обоснование.

Так, например, согласно «Шанцзюнь Шу» (Книге »), еще в 213-м году до н. э. придворные обратились к Сяо-гуну (князю) царства Цинь с инициативой «сжечь все книги, дабы те не будоражили умы подданных». В результате принятия Сяо-гуном сих рекомендаций тысячи свитков были сожжены, а ученых, их составлявших, закопали в землю живьем.

Наиболее откровенно и радикально сформулировал заветную мечту всех диктаторов Павел Афанасьевич Фамусов – один из героев грибоедовского «Горя от ума»: «Уж коли зло пресечь, забрать все книги бы да сжечь».

«Забыв», по-видимому, добавить: «Вместе с их авторами».

«Рукописи не горят» только в магическом Мире булгаковского Воланда.

В реальной же жизни – увы! – горят.

Еще и как!

Весело, задорно, как говорится, «с огоньком»!