Химера воспитания

Соответственно, в силу того, что в лингвистических системах, называемых языками, слова, выражающие собой смысл понятий «образование» и «воспитание», возникли лишь там, тогда и постольку, где, когда и поскольку появились первые государства – все без каких бы то ни было исключений рабовладельческие (то есть, тоталитарные, по крайней мере, по отношению к рабам), – не следует нам удивляться тому, что в подавляющем большинстве ныне здравствующих языков такие разные по своему содержанию понятия, как образование и воспитание могут быть обозначаемыми одним и тем же словом.

Ведь если в вышеприведенной сталинской фразе слово «образование» заменить, казалось бы, иным по своему смыслу – «воспитание», – то и ее политическая и идеологическая направленность, и ее пафос сохранятся незыблемыми.

Тем не менее, в отличие от Воспитания, с самого момента своего появления в исторически первых государствах являющегося ничем иным, как принуждением к послушанию (а также, к: неукоснительному повиновению; беспрекословному подчинению; смиренной покорности и покорной смиренности), сущность Образования на всем протяжении и его собственной истории, и того, что называется Всемирной Историей, претерпевала и продолжает претерпевать кардинальные преобразования.

Из средства зазубривания прописных (читай – абсолютизированных, и уже в силу этого – абсурдизированных) истин, Образование все более и более превращается в нечто иное.

Во что именно – будем разбираться.

Прямо сейчас.

будет постоянно его преследовать, «как сумасшедший с бритвою в руке» (см.: Арсений Тарковский. «Первые свидания»), обостряя уязвленное собственной необразованностью честолюбие, и порой подталкивая к неадекватным, а в особо клинических случаях – к омерзительнымдействиям.