Химеры 2: Однокрылый (СИ)

Огонек и правда замигал, только не на комме, а на терминале. И судя по красному цвету, ничего хорошего он в себе не нес. Высший приоритет срочности и важности. Усилием воли выкинув мысли об Эр-Идане из головы, Айвен принял сообщение. Прочитав по диагонали начало, опустив середину, он пробежался глазами по заключению и застыл. Сглотнул, перечитал еще раз и вскинулся, услышав тонкий писк следящего контура. Они повысили его чувствительность, и теперь он полыхал индикаторами. Айвен дернулся, кинул быстрый взгляд на сам пилон и ударил по кнопке всеобщей тревоги.

База словно содрогнулась от взвывшей сирены. Сосредоточиться на расчетах, чтобы прикинуть, на самом ли деле все так плохо или у них есть еще время для паники, не получалось, и Айвен почти рычал, раз за разом начиная заново и снова сбиваясь.

- Что случилось? – его спас Зерт, вошедший в зал именно так, как нужно было Айвену, чтобы взять себя в руки и успокоиться – стремительно, но не бегом. С невозмутимым лицом и спокойным голосом. Судя по следам на лице, он таки успел заснуть.

- Пришел ответ, - отрывисто, сквозь зубы, бросил Айвен, снова принимаясь за расчет. – Пилон сходит с ума из-за сдвига земных плит, Зерт. Как в Цитадели. Они прогнозируют землетрясение, но точное время неизвестно. Пилон нужно отключить.

Зерт только сглотнул, глядя на светящееся марево вокруг пилона.

- Ты представляешь, какая там концентрация? Меня сожжет еще до того, как я до него доберусь.

- Воспользуйся аварийным отключением. Это можно сделать и отсюда. – Стакан тихо звякнул, и Айвен осекся. – Трясет. Началось. – Развернулся фурией. – Давай, Зерт!

До своей консоли тот успел добраться в последний момент. И удержался на ногах от сильного толчка только потому, что ухватился за ее край. Айвена швырнуло вперед, на терминал, он зашипел, но руки уже сами совершали когда-то вбитые намертво операции аварийного отключения. Контуры, кожух, кольцо, антиграв – в последнюю очередь. Один за другим гасли индикаторы, Зерт матерился, пилон гас, но тряска теперь была постоянной и усиливалась с каждой минутой. Сила толчков была пока недостаточной, чтобы обрушить пик или снести пилон, но база, не рассчитанная на подобное, словно расходилась по швам. Стекло покрывалось сеткой трещин, они разрастались все больше и уже через минуту первый осколок упал на пол, но Айвен словно был в другом мире. А как только погас пилон, погрузив базу в темноту, реальность тут же заявила о себе страшным скрежетом и еще одним толчком. Айвен на месте удержался только чудом, а вот Зерт на ногах устоять не смог. Растянувшись на полу, он развернулся, на мгновение застыл, а потом отчаянно закричал, глядя на то, как падает на Айвена кусок стремительно разрушающегося потолка. Поймав его бешеный, безумный взгляд, Айвен только и успел вскочить, инстинктивно заворачиваясь в крылья, словно в защитный кокон. А потом он тихо, как-то совсем по-детски закричал от боли и поздоровался с темнотой.

========== Часть 4 ==========

Айвен никогда не страдал аллергией, но сейчас, похоже, был на грани ее внезапного обострения. Не то, чтобы ему не нравились цветы, заполонившие его палату, просто после десятого букета приятное плавно перевалило за «это перебор». Айвен уже начал потихоньку их раздаривать, но меньше все равно не становилось. С тоской оглядев выстроившиеся в шеренгу на подоконнике и столике вазы и прочие сосуды, Айвен вздохнул и закрыл глаза. И не откажешься ведь – благодарность за спасение от спасенных. И не докажешь, что всего лишь делал свою работу. И вообще лежать уже надоело. И скучно. И спина вконец затекла. И покапризничать хочется. Но нельзя. Потому что стоит только начать – сорвешься уже по-настоящему. Легко улыбаться родителям, врачам и посетителям. Лгать себе было значительно сложнее. Еще жив был страх. И подрагивали кончики пальцев, стоило только подумать о том, как это могло бы быть.

Крылья спасли его. От удара, от серьезных травм, практически от смерти. Но сами пострадали настолько сильно, что врачи хором уверяли, что их восстановление невозможно. Айвен бился в истерике, отец рычал, папа выносил мозг всем, до кого мог добраться. В конце концов, врачи сдались, но искать хирурга, который возьмется за лечение крыльев внезапно ставшего героем империи Айвена пришлось далеко за пределами столицы. Но Айвену в очередной раз повезло. Рука Рея, молодого еще совсем парня, не дрогнула ни разу, и спустя долгих две недели, курса инъекций и полной неподвижности сильные, но хрупкие крылья начали восстанавливаться. Айвен шипел и ругался хуже злого папы, но терпел и тянущую боль, и жалостливые взгляды, и даже странную заботу того самого врача. Айвен вообще первые дни искренне думал, что парень – садист, питающийся чужой болью. Что однажды даже озвучил. Рей в ответ только ухмыльнулся, покачал головой и заявил, что раз у него, Айвена, есть силы на такие размышления, то со следующего дня можно начинать потихоньку работать с крыльями. Айвен покосился на него почти испуганно, и тема была закрыта.