Химеры 2 (СИ)

- Забирай ее немедленно и проваливай! - орал дед, потрясая костистым кулаком. - Всю каптерку мне изгадила! Дверь изодрала, обивка в клочья! Тумбочку опрокинула, газеты слизью изгвазданы, теперь их только в печку, все кроссворды пропали! И деньги плати, ты еще вчера сказал, что заплатишь, где деньги?

- Не дают! - парень разводил руками.- Зачем, говорят, тебе деньги, бери еду и радуйся. Дедуль, я тебе сайрой заплачу, четыре банки дали, и хлеба буханку…

- Пошел ты со своей сайрой! И девку свою забери! Сию же минуту забери ее, она воет, у меня собака сбежала. Я в каптерку зайти боюсь, она там беснуется!

Энери, стараясь не привлекать к себе внимание, подошел к спорящим - и одним молниеносным движением сцапал парня за ворот. Тот дернулся, оглянулся - и рванулся так, что у Энери чуть рука из сустава не вылетела. Однако он держал крепко - знал, с кем имеет дело.

Крутанул ворот, наматывая ткань на кулак, уклонился от полосующих когтей, вздернул извивающегося фолари, почти оторвав его от земли.

- Эй? Господин хороший? - возмутился старик. - Ты что паренька хватаешь? Никак он и тебя провести хотел?

- Тихо. Не дерись, - сказал принц, ловя испуганный и одновременно яростный взгляд. - Поговорить надо.

Фолари пнул его в голень, разодрав брючину в лапшу. По ноге щекотно потекли быстро остывающие капли.

- Я прошу у тебя помощи, - настаивал Энери. - Отпущу, когда ты пообещаешь мне помочь.

Фолари вдруг перестал размахивать когтями и повис, как кот, которого держат за шкирку.

- Я… тебя помню, - он заговорил на альдском, голос у него был сдавленный - ворот фуфайки врезался в горло. - Я… тебя видел. В Катандеране… в кафе. Ты пил кофе… а потом ушел… и зонтик забыл. Ты с тем наймарэ… который химерок… сбрасывал?

Анарен нахмурился:

- Тот наймарэ - мой враг. Я Лавенг, если тебе это что-то говорит.

- Зачем… явился?

- Самолет Алисана Лавенга упал в море. Я хочу его найти.

- Никаких… сделок с Полночью!

- Это не сделка. Это просьба. Я прошу тебя помочь мне отыскать упавший в море самолет.

Пауза. Фолари вздохнул, как мог глубоко, и перестал сверлить принца негодующим взглядом.

- Отпусти. Я поищу этот твой самолет.

- Эй! - старик недоуменно глядел то на одного, то на другого. - Мне кто-нибудь заплатит, или как?

- Я заплачу.

Анарен разжал пальцы. Фолари немедленно отпрыгнул в сторону, но остановился в двух шагах, глядя насуплено и растирая ладонью загривок. Принц достал портмоне, вытащил, не глядя, купюру и небрежно сунул ее старику.

*

- И что ты, по-твоему, творишь? - загремел в трубке низкий бас.

Дед был не в духе, но в его голосе проскальзывали едва заметные нотки одобрения. Кав научился их различать еще в детстве, когда его приволакивали пред дедовы очи, выковыряв из оружейной, или из кабины бронетранспортера, в которой так удобно было играть в боевые вылеты. “Из доброго щенка вырастет добрый боевой пес”, изрекал предок. Но драли Кава все равно нещадно.

- Что, еще одну медаль за е…натство захотел?

Эмор не очень одобрял награды “За безудержную храбрость” и отзывался о них неизящно.

“Если бы мои потомки с такой же частотой получали награды “За боевое планирование” или хотя бы просто “За наличие мозга”, я бы умер спокойно”, говорил старый лорд и тяжело вздыхал. Но потомки пока ничем таким не отличались, и Эмор, наверное, собирался жить вечно.

- Я упрочил наше положение на Южном Берегу, - оправдался Кав. - Ну, как смог. Тут такое творится…

- Знаю, - низкий голос помрачнел. - Был на совете королевском. Огромная потеря для семьи.

Кав стиснул в кулаке телефонную трубку.

- Какие твои планы? - смягчился дед.

- Немедленно штурмовать Рокеду, - Кав даже не запнулся.

- Ну что же… Димар не скоро поднимется. Дайтону, Эстору и Россу я приказал тебе содействовать. Давай, разбирайся, жених.

- Слушаюсь.

Кав повесил трубку, поблагодарил телефонистку и, покинув прохладное тихое помещение почты, вышел под палящее полуденное солнце. В задумчивости он шел по мощеной светлым булыжником мостовой, а его машина тихо кралась рядом. Надо было идти на пристань, но он дал крюка и вышел на бастион Южных Уст, старую-престарую крепость, которая несла на себе остатки еще нурранских гербов. Полукруглым валом она вдавалась в море, отвесные мощные стены в солнечных лучах отливали пшеничным золотом. На широченных зубцах и меж ними были разбиты цветники, зеленела трава. Кав окинул взглядом новые пушки на старых каменных лафетах, зачехленные зенитные орудия на угловых башнях.