Химеры Хемингуэя

— Я говорила Саймону: я учусь в Лиланде, в его альма-матер. Ты тоже оттуда?

— Уиллистон-колледж, — отвечаю я. — В Массачусетсе.

— Я из Коннектикута.

— И теперь пишешь романы.

— Анастасия как раз трудится над романом, — вклинивается Саймон, — прямо сейчас. — Его рука скользит вниз по ее спине, исчезает в изобилии шелка. — Она мне уже все рассказала.

— Ну, вообще-то я не… пишу.

— Зато она проводит исследование. Слышал бы ты, Джонатон, какие вопросы она задавала. Вообразить не могу почему, но завела вдруг разговор про моих деда с бабкой. Одному господу известно, как она догадалась, что у нашей семьи французские корни. Допрашивала меня чуть ли не с пристрастием, допрашивала меня о прелестях Европы времен belle epoque.[5]

— Он рассказывал, как его семья была дружна с великими писателями. Пили со Скоттом Фицджералдом. Катались на лыжах с Эрнестом Хемингуэем…

Я посмотрел на Саймона:

— Но ты же говорил, что твоя семья…

— Ты, наверное, не так понял, — перебивает Саймон. — Но это не важно. Что бы эта девушка ни исследовала, в конце концов получится отличный роман. — Он глядит на Анастасию, я тоже. Она проводит пальцами по волосам. Закуривает. Гасит сигарету. Она посматривает на Саймона, но по большей части — в пол. — Я не хотел смутить вас, Анастасия. Но поскольку Джонатон зарекся писать, кто-то должен, занять его место. Кто-то должен написать романы, которые написал бы он. Я в вас верю.

— Мне кажется… мне кажется, я не заслуживаю такого доверия, — говорит она Саймону, все больше подчиняясь его власти. — То, чем занимаюсь я, совсем не похоже на то, что делает Джонатон… делал… надеюсь, снова будет… Понимаете, я же ученый…

И Саймон отвечает:

— Ничего страшного. Вы это преодолеете. Когда мы с Джонатоном учились в начальной школе, у него, зануды, ума хватило взяться изучать десятичную систему Дьюи. А пока он был этим занят, я взял и увел у него девочку, которая ему нравилась.

Саймон так обходителен. Он совершенно вытеснил меня из беседы. Я — третье лицо грамматически и третий лишний социально. Толпа рассасывается. Я вижу Жанель, ее траектория неопределенна, как у пчелы, опыляющей клумбу. Вот она. Ей нужен Саймон. Она хочет увести его от этой девчонки, которая в своих лохмотьях выглядит лет на двенадцать, чтобы познакомить с немногими оставшимися важными людьми, с теми, кто, избегая друг друга, дождался самого конца, обнаружил тщетность своих обходных маневров и поэтому требует к себе самого обдуманного и осторожного отношения. Саймон пожимает плечами. Только это он и в состоянии сделать — его рука уже пробралась под платье Анастасии, а ее губы уже приоткрыты в ожидании его губ.

— У меня разговор с писателем Анастасией Лоуренс. Личный разговор, Жанель, и меня сейчас не стоит беспокоить. Правда не стоит.

— И что же вы написали, дорогая? — осведомляется Жанель. — Книжку для детей?

Анастасии нечего ответить. Ее рот, кажется, забыл, что располагает этой функцией, поэтому Саймон отвечает за нее:

— Роман, Жанель. Она написала серьезный роман, он называется «Как пали сильные».

— Никогда о таком не слышала. Может, Джонатон в курсе? Он, кажется, все малоизвестные вещи в публичной библиотеке перечитал.

— Книга еще не опубликована, Жанель. Анастасия сама еще не поняла, чем располагает. — И, заметив, что я по-прежнему стою рядом, Саймон прибавляет: — Сделай-ка с Джонатоном последний круг по залу. Сдается мне, ни один из этих лжедмитриев не собирается ничего покупать.

Жанель берет меня под руку.

— А тебе что-нибудь известно про эту Анастасию Лоуренс?

— Она мне нравится. Настоящая хуцпа[6] для какой-то студентки — взять и написать роман.

Она хмурится — то ли из-за признания, что мне нравится Анастасия Лоуренс, то ли из-за того, что я употребил слово «хуцпа», воспользовался для описания Стэси родным языком, которого бывший Саймон Шмальц так старательно избегает в своей галерее. Я бесполезен. Жанель оставляет меня Мишель со словами:

— Саймон украл вашу Анастасию, а я украла Джонатона и возвращаю вам.

Мишель улыбается ей, потом мне. Она уже взяла оба наших пальто.

— Я так рада, что Стэси тебе понравилась, — говорит она. На пути к выходу Мишель оборачивается, чтобы попрощаться. Но Анастасия уже ушла. Ушла с Саймоном.

v

Из университетского журнала посещаемости ясно, что назавтра Анастасия пропустила занятия. На лекции Тони Сьенны в десять утра она не появилась. Однако совершенно точно уже не была в это время с Саймоном. Тот каждое утро в полдесятого приходил в галерею. Очевидно, Стэси направилась прямиком в библиотеку.

Ей так много нужно было выяснить, особенно после откровений Саймона о том, что его семья была накоротке с «потерянным поколением». Откуда ей было знать, сколько он выдумал, только чтобы ее развлечь? Откуда ему было знать, насколько это ее затронет? Они провели вместе ночь. Этим все сказано.