Химеры (СИ)

Пришлось привыкать, наводить в голове порядок, неторопливо погружаться, отгораживаясь от волн чужой памяти. На фоларийскую девку эхо гибели Стурворма не произвела никакого впечатления, очень уж мало у нее было собственного сознания. Информация выплескивалась из него, как из мелкого блюдца, не задерживаясь. А Ньет мучился, стискивало виски, в глазах рябило. Поэтому самолет первой нашла она — видно уловила что-то из сказанного полуночным. Легкая полузанесенная илом стрекоза, все еще хищная, сохранившая полное вооружение, лежала на грунте одним серебряным крылом вверх, второе вошло в трещину. Плексигласовый фонарь был откинут, пустое нутро кабины, сиденье пилота, приборную доску затянуло илом. Фоларица вилась вокруг, довольная, что угодила — она нерушимо выбрала Ньета вожаком и уплывать не собиралась. Синее платье всплывало вокруг ее шипов причудливыми струями.

Ньет тщательно обследовал дно вокруг упавшего самолета, ничего не нашел и поднялся наверх. Пока обыскали остров, совсем стемнело. Поиски прошли впустую. На ночлег устроились в лодке, подняв брезентовый полог — не было ни сил, ни желания ночевать в разореном поселке.

— Дорого далось найлам стремление к цивилизации, — задумчиво сказал полуночный, грызя сухарь.

— Теперь отпустишь нас? — Ньета волновало только одно.

— А куда ты собрался?

— Мне надо в Химеру, на капище Нальфран. В Аннаэ есть одно, но маленькое… она не ответила.

— А что ты хочешь у нее спросить?

— Неважно.

Во сне он снова видел башню, винтовую лестницу и косые зубцы, меж которыми плыло холодное небо.

* * *

Амарела отступила с балкона, нащупав руками дверь. Она не могла оторвать взгляд от резни во дворе. Разум бунтовал и отказывался верить, что кажущийся безопасным Аркс Малеум вдруг превратился в кипящий ад. Выскочила в коридор, подобрала юбки, собираясь бежать. Но куда? Мимо прошла незнакомая жрица в сером платье, ее лицо было бесстрастным.

— Что происходит? — Амарела схватила ее за рукав.

— Королеская семья заново делит трон, — спокойно сказала жрица. — Ступай в свои покои.

— А король Тьяве?

— У Аркс Малеум больше нет короля.

За стенкой послышались злобные выкрики, ляг оружия. Кто-то зашипел, потом взвыл, послышался звук падения. По вискам рейны ползли холодные капли пота. Она заставила себя идти неспешно, как шла жрица, но все внутри кричало об опасности и о том, что нужно спрятаться. У перекрестья коридора лежал мертвый слуа с располосованным горлом. Амарела задела труп краем подола и попятилась. В пустые, без ставней, окна отблескивало красным. Вдоль стенки целеустремленно пробиралась девочка в красном платье.

Дочка Къарая! Ее тоже убьют! Только что погиб ее отец.

В конце коридор показались вооруженные слуа, все еще охотничьей одежде. Они шагали в сторону Амарелы. Та кинулась к девочке, думая хотя бы загородить ребенка собой.

— Тетя, ты что! Бежим!

Маленькая ручка вцепилась в ее руку и требовательно потянула в сторону, в неприметный узкий проем в стене.

— Нельзя на дороге путаться, когда в замке убивают!

Она деловито перебирала башмачками, следуя каким-то хорошо известным путем, коридор изгибался, становился все уже, пересекся галереей, в конце концов закончился шаткой деревянной лесенкой, ведущей к отверстию в потолке. Из отверстия неслось умиротворяющее курлыканье и сыпались соломинки, золотясь в лучах света, падающего из ниоткуда. Сильно пахло птичьим пометом и прелым зерном.

Девочка белкой взлетела по ступенькам и высунула из темного квадрата белокурую головку.

— Забирайся!

Амарела, еле держась, вскарабкалась наверх, потом они общими усилиями втащили лестницу. Наверху оказалось просторное помещение с высокими сводами и парой запертых дверей, видимо это была внутренность одной из башенок, а двери вели на крышу. Голуби — сизые, белые, пестрые, сидели тут и там, на жердочках и шестках, на пустых переплетах рам, выпархивали наружу, сверкая оперением в этом льющемся, золотом, неестественном свете.

Рейна опустилась на охапку соломы, обхватила голову ладонями. Девочка спокойно выглядывала в окно, потом личико ее омрачилось.

— Дня три отсиживаться, — сказала она. — Жалко короля Тьяве.

А твоего отца не жалко, хотела было спросить Амарела, но прикусила язык. У нее ум за разум заходил от этой равнодушной резни.

— Киаран тоже не вернулся, — продолжала болтать девочка.

Курлыкали голуби.

— Он бездельник, никчемный. У него фюльгья есть. Жрицы говорят, что хорошо колдовать может только женщина, мужская магия бесполезная.

Она надулась и вздохнула, потом начала чертить пальчиком в пыли на каменных плитах.

— Мне вот не разрешили фюльгью завести. Я бы хотела… Может кошку. Или птицу. Но жрицы говорят, что это бесполезное умение. А у Киарана есть. Он где нибудь оленем бегает, съедят его, наверное. Так ему и надо.

— Я хочу отсюда уйти, — тоскливо сказала Амарела. — Хочу домой.

Она подумала о своем ребенке, и что он родится тут, в сердце Полночи. Если родится. До сих пор она выживала чудом и милостью короля Тьяве. Но теперь Аркс Малеум отторгал ее, как кисельная толща отторгает пузырек воздуха.