Химеры (СИ)

— Что-то третье. Все, что угодно. Но парень действительно убил человека во время ритуала вызова; он указал на своего родича как на организатора, и пока этого родича не нашли. Оперативность, с какой фотографии оказались у Врана, который известен как непримиримый враг Полночи, заставляет думать, что это сделано нарочно. Кто-то предполагал, что старый ворон взовьется и натворит дел. Полуночного может уже не быть в Даре, его могли выдернуть для какого-то конкретного дела — «сходи туда не знаю куда» или «принеси мне мешок золота», что там еще людям бывает нужно?

— Не знаю.

— И я не знаю. Так вот, возможно, само по себе жертвоприношение не имеет никакого значения. Ну, труп. Хотя высокие лорды могли бы лучше следить за своими сыновьями… Однако они очень заняты, заседая в совете и решая — так ли страшно мы опасны, предоставляя вам лекарства, технологии и… дружбу.

— День…

— Я уже более трехсот лет День. Круглые сутки.

— Вся эта история похожа на бред.

— Конечно, — легко согласился дролери. — Только это не делает ее менее опасной.

Рамиро открыл ящичек, в котором лежал обещанный подарок. В голове толклись обрывки мыслей, никак не желая укладываться в единое целое. Книга в красивом старинном переплете. Он безучастно глянул.

«Песни Синего дракона». Надо же… Раритет. Сборник найльских легенд; в Даре сто лет не переиздавался.

Что он знает о Полночи… Демоны… хлопанье крыльев во мраке… нельзя войти без приглашения в дверь чужого дома… Холодный Господин со своей сетью. Зеленоватое сияние, которое иногда видишь в кошмарах… проклятые души… сделки с Полуночью. Ножи.

«Я помню лета яркий свет и годы впереди, но ледяней и злее всех клинок в моей груди. Я вижу мир как наяву, я слышу пенье вод, и смерть напрасно я зову к себе который год…»

— Полночь — она же, ну… вроде никак себя не проявляет уже много лет. Трудно поверить, что…

— Рамиро Илен, — проникновенно сказал День. — Было время, когда тебе трудно было поверить в меня. Если мне не изменяет память, ты все время норовил меня пощупать и приговаривал что-то вроде «мары меня раздери, это же дролери из Холмов».

— Ну, ты… — Рамиро смутился. Ему ярко представились юные годы, и то утро в лесу после долгого и мучительного отступления, когда на поляну к ним вышло сияющее, как луч, золотоволосое создание, без видимых усилий несущее тяжеленный вещмешок и винтовку, обмотанную тряпками. — Ты, День, — это же ты. Другое дело.

— Может случиться так, что Полночь тоже может стать «другим делом». — «Орка» остановилась. — Приехали. Вылезай.

Рамиро посмотрел на дролери. Идеальный профиль, хоть на монету чекань; костюм с иголочки, руки в перчатках лежат на замшевой шкуре руля…

— Проваливай, — красивые губы сжались. День упорно смотрел на дорогу. — В свете происходящего мне хочется бегать по кругу и голосить, я лучше сделаю это в одиночестве. Чтобы… не разрушать твоих иллюзий.

Рамиро вздохнул и полез из машины.

— Книгу забыл. И… Раро.

— Что?

— Почитай ее внимательно, подумай. Там немало написано о том, как ведут себя фолари в присутствии Полночи.

— Хорошо.

— Я говорю серьезно. Если все так плохо, как я думаю, избавься от мальчишки как можно скорее. Верни его обратно в канаву.

— Угу.

— Я бы не хотел через некоторое время собирать по квартире твои размотанные кишки.

— Ага.

Рамиро захлопнул дверь и пошел к своему подъезду. «Орка» некоторое время стояла на месте, потом бесшумно тронулась и исчезла в путанице переулков.

* * *

Экскурсионный автобус шел по левому берегу Маржины, оставив позади и внизу речной порт с лесом желтых грузовых кранов, складами и железной дорогой. Небо над заливом Ла Бока сделалось пустым и золотым, как жерло ангельской трубы. За автобусным окном плыли тесные улицы, перекрестки, стада разномастных машин, рекламные щиты и ранняя иллюминация.

От старого города остались одни воспоминания. Глядя в окно, он не узнавал ничего, даже силуэта прибрежных скал.

Южные Уста горели несколько раз, их превращали в руины, отстраивали заново поверх старых фундаментов.

— Прекрасные господа, взгляните налево, мы подъезжаем к старому замку, одному из самых ярких и хорошо сохранившихся архитектурных памятников Южных Уст. Замок стоит на драконидском фундаменте; таким образом, самые старые его части насчитывают более двух тысяч лет истории. Впервые замок был перестроен Хаспе Наррано, первым лордом Нурраном; сильно пострадал во время нашествия Ньето Браво, восстановлен; южная башня разрушена еще раз во время Изгнания Лавенгов, но также перестроена архитекторами Амано Ливьяно и долгое время использовалась как мескита. В ее очертаниях ясно прослеживаются веяния лестанской архитектуры, такие, как отделка изразцами, луковицеобразное завершение и двойные арки…