Химеры среди нас

– Могу я попросить вас высадить меня здесь? – со всей доступной невозмутимостью произнёс Давид.

Водитель удивлённо обернулся:

– Я думал, ты с нами до Сона.

– Боюсь, что мне не знаком никто по имени Сон…

Автомобиль затормозил, отчего Давид уткнулся лбом в кресло впереди, мужичок резко крутанул руль и припарковался.

Пассажиры, находящиеся в салоне, уставились на Давида.

– Что значит, он не в курсах про Сона? – Это водитель спросил, обращаясь к приятелю на переднем сиденье.

– Я чё, блин, откуда знаю? Это ваш тип.

– Чё, блин? – вопросил парнишка на заднем. – Я думал, это твой братишка! Я сел, он тут, я не вкурил сначала вообще, чё такое, подумал, это босс какой-то или типа того. Ты ж говорил, что нам надо какого-то пацана с Соном познакомить, чтобы они там побазарили.

– Но это, блин, не он! – воскликнул пассажир спереди.

– А чё такой наряжённый тогда?! – возмутился парнишка.

Водитель цыкнул на обоих и обратился к Давиду:

– Ты кто, на хрен, такой?

Давид пытался понять, какой ответ был бы наилучшим. С такими, как эти ребята, ему никогда не удавалось наладить контакт. Они считали его «выпендрёй», он считал их опасными гопниками. Между ними пролегала пропасть из сотни прочитанных книг, часов, проведённых в музеях и огромного количества честно заработанных денег.

Но в этот раз он как будто оказался на одной с ними стороне. Поэтому просто выложил историю о том, что его преследовали НСБ, что парень в магазине помог, но из закрытого двора было не выбраться незамеченным, и тут так кстати подвернулась их машина.

Несколько секунд все трое смотрели на Давида как на сумасшедшего, а потом заржали, сквозь смех поясняя, как каждый подумал, что «босс» – знакомый другого. И как пассажир с переднего сиденья просто не заметил постороннего, увлёкшись телефоном. Всё это действительно звучало как номер для стендапа, развеселив и Давида.

Отсмеявшись, ребята тепло попрощались с ним, пожелали успеха со спецслужбами и выпустили из машины.

Идя по старой части Аннебурга, красивой, уютной, залитой весенним солнцем, Давид пребывал в благостном настроении. Нормальные оказались парни.

Но чем ближе к вокзалу, тем тревожнее становилось на душе: на вокзале всегда много полицейских, да и НСБ, если разыскивают его или Софию, наверняка бродят в штатском. Следовало позаботиться о том, чтобы остаться незамеченным. На пути попался дешёвый секонд-хенд, в котором, помимо футболок и штанов, можно было купить кучу всякой ерунды, от шампуня до будильника. Давид пересчитал наличные и зашёл внутрь. Отложив денег для покупки железнодорожного билета, на оставшуюся сумму он выбрал футболку, кепку, солнечные очки и рюкзак, в который убрал рубашку и пиджак. Подумав, в отделе косметики он отыскал чёрный карандаш и, глядя в маленькое круглое зеркальце, подрисовал себе усики как у Зорро.

Впрочем, чувствовать себя в полной безопасности всё равно не получалось.

Как и не чувствовать себя идиотом.

Еще только подходя к зданию вокзала – двум башням из красного кирпича, соединённым стеклянно-железным дебаркадером с треугольной крышей, – Давид начал ощущать на себе чужие взгляды. Вот мужчина в белой кепке, поравнявшись с Давидом, подозрительно посмотрел ему в глаза, вот продавщица воды чуть сощурилась, окидывая его взглядом. Пара с двумя маленькими чемоданчиками проследила за ним от светофора до входа в здание. Внутри нужно было пройти контроль, и здесь, кажется, на Давида смотрели абсолютно все. Он догадывался, что это лишь шутки сознания, но избавиться от липкого, неприятного ощущения, будто он убегает, не зная, что уже пойман, никак не получалось.

Стоит ли говорить, что, покупая билеты на электричку, он чувствовал собственное сердце где-то в глотке?

Однако всё прошло как по маслу. От этого как будто становилось ещё напряжённее. Его нервы натянулись до предела, и Давид почти хотел, чтобы кто-то наконец побежал за ним, выдал себя, дал понять, что опасность есть, она не только у него в голове. Эта душащая неопределённость, граничащая с паранойей, была невыносима.

Наконец Давид сел в поезд, сменил солнечные очки на обычные, устроился у самого окна и прикрыл лицо кепкой, сделав вид, что спит. Когда кто-то рядом произнес «София», он едва не рванул из вагона, но тело, вопреки воле разума, налилось свинцом. Будто тяжёлая плита придавила к сиденью.

Он прислушался.

– …сдала математику, хотя ей сказали, что где-то была допущена ошибка, но сейчас уже неважно. Да и ты знаешь Софию, она не особенно переживает…

Давид выдохнул. Речь шла о ком-то другом.