Химеры среди нас

Для ясности ума требовалось усмирить эмоции, поэтому первую часть дня Давид провёл за бумажной работой – на её недостаток он никогда не жаловался. Его руководство лабораторией вообще не подразумевало участия в исследованиях, как быстро понял Давид, два года назад устроившись в «Нейм». Нет, от него требовались способность составлять двенадцать отчётов в минуту и умение подписывать документы двумя руками. Как ни странно, его это устраивало: страсть к порядку, организованность и внимательность к деталям, дотошность и постоянное стремление всеми руководить если не делали его хорошим учёным, то превращали в образцового руководителя лабораторией.

За обедом Давид снова мысленно вернулся к Лотти. Итак, химер в «Нейме» числилось пятьдесят семь. Из них женщин – двадцать шесть. Он напряг память: четырнадцать из них он встречал лично, и ни одна не походила на Лотти. Это оставляло его всего с двенадцатью химерами, которым нужно было заглянуть в лицо. Элементарная задача!

Он передвинул котлету к левому краю тарелки, отделил горошек от стручков фасоли, убедился, что половинка варёного яйца не соприкасается с другими продуктами на тарелке, и только тогда принялся за еду.

Давид всегда обедал в общей столовой, но предпочитал делать это в одиночестве. Разговоры во время еды раздражали его, не позволяя сосредоточиться на тщательном пережёвывании пищи.

Однако в этот день он то и дело обводил взглядом просторное светлое помещение, ожидая увидеть хихикающих коллег или шепчущихся за его спиной лаборантов. Давид считал, что Лотти могла рассказать кому-то в «Нейме», как обманула его, и теперь ожидал издевательских взглядов в духе «вот простофиля».

Но за весь обед он так и не заметил ничего особенного, поэтому решил не паниковать раньше времени. В конце концов, его ввели в заблуждение. Его вины в случившемся не было.

А вот Лотти очень-очень-очень виновата перед ним.

После обеда, покончив с самыми важными делами, Давид отправился в экспериментальный корпус. Именно там его коллеги изучали химер, брали на анализ пробы, проводили измерения, другими словами – взаимодействовали. Сам он заходил туда редко. Образцы забирали лаборанты, обследования проводили специалисты экспериментального центра. Давид лишь анализировал результаты.

Но теперь у него появился интерес.

Первая группа находилась в спортивном зале. Химеры делали кардиоупражнения, лаборанты фиксировали данные: давление, пульс, частота дыхания. Всё это стало настолько обыденным, что многие – и объекты и исследователи – были в наушниках, слушали музыку, смотрели сериалы на телефонах, переговаривались между собой о чём-то повседневном.

Сжав руки за спиной, Давид неторопливо прошёлся вдоль спортивного зала между тренажёрами. С ним здоровались, он кивал в ответ. Его появление никого не удивило, хотя он и был редким гостем. Поэтому Давид имел возможность спокойно рассмотреть каждую химеру. Те никак не реагировали на присутствие доктора Сезара, хотя он надеялся, что кто-нибудь выдаст себя испуганным взглядом или изумлённым всхлипом.

Давид чуть задержался рядом с юношей с обезьяньим хвостом, наблюдая, как ловко тот подтягивается на турнике. Казалось, это не требовало от него никаких усилий.

Возможно, чтобы немного развлечься и покрасоваться перед Давидом, паренёк ловко подтянул к турнику ноги, зацепился сперва ими, а потом – хвостом, и начал раскачиваться.

– Марк, не балуйся, – пожурила его лаборантка, – у тебя собьётся пульс.

Давид прошёл вперёд к беговой дорожке, там бежал трусцой мужчина лет сорока. Его голова то и дело пыталась трансформироваться в собачью, и даже в человеческом обличье язык у него был далеко высунут, а дыхание напоминало дыхание гончей во время охоты.

– Трудности с контролем трансформации? – уточнил Давид у лаборанта.

Тот кивнул.

– Возникают только во время бега?

Мужчина-пёс внимательно посмотрел на Давида и, с явным усилием сохраняя человеческое лицо, ответил:

– При любых физических нагрузках.

– Давно?

– С возрастом началось.

Лаборант с укоризной взглянул на Давида:

– Доктор Сезар… Оскару нельзя разговаривать. Мы измеряем пульс и дыхание.

Давид кивнул и пошёл дальше. На одной из дорожек бежало создание из семейства кошачьих: то ли пума, то ли львица. К её лапам были подключены датчики.

– Почему в таком облике? – уточнил Давид у сидевшей рядом девушки в белом халате.

– Мы уже всё измерили в человеческом, – отозвалась она. – Проверили режим полутрансформации. Сейчас собираем данные о звериной форме.

Давид кивнул и пошёл дальше. В гимнастической зоне измеряли размах крыла человека-птицы. Вокруг него суетились сразу двое лаборантов. Оказалось, изучали последствия травмы.