Химеры урочища Икс

Мы подошли к избушке, промолчав о своем открытии, чтобы заранее не взбудоражить людей. Пока доваривался ужин, я, отойдя в сторонку проделал на листочке несложные вычисления: частоты средних волн от 16 до 40 метров, на которых после войны приемник "Родина" регулярно ловил здесь помехи, входили в диапазон чувствительности прибора НФМ-1 Стоявший рядом Гусев вновь оказался прав. Об этом я не сказал никому.

3

Странное дело! Несмотря на то, что ко вчерашним двум приборам сегодня, 7 июня, мы прибавили новый — ПЗ-19, который мог измерять плотность потока энергии ЭМП, причем ширина сети, расставленной нами для улавливания таинственных сигналов, возросла за счет этого в сто раз, осарки молчали! "Будить" их было нечем: ракеты кончились.

Была сделана и попытка обнаружить хотя бы электростатические заряды, но как сразу сказал Андрей, "здесь для этого слишком много воды" — не было и их.

Прошедшей ночью осарки подкинули нам еще один сюрприз. Хотя с нами и не было фотографов-профессионалов, ночное фотографирование все-таки решили провести — чем черт не шутит! Андрей, естественно, прихватил с собой и НФМ. И у домика, и на тропинке, и на самих осарках стрелка прибора была на нуле. После того как фотоаппараты установили, в "кратер" был сделан выстрел осветительной ракетой. И действительно, световая провокация возымела действие! В течение короткого времени "спавшее" до этого электромагнитное поле подняло свою напряженность до тех же самых четырех вольт на метр! Какое-то время показания прибора держались на этом уровне, но через пять минут стрелка почти вплотную подошла к нулю, а через семь — снова легла на ноль.

Что-то среагировало на наше присутствие, какой-то приемник сработал. Таинственное "что-то", разбуженное ото сна, семь минут, зевая, молча пялило на нас свои очи, а затем вновь завалилось спать. Это было невероятно!

Никаких столбов свечении мы при этом не заметили.

Остатки ночи — будь трижды прокляты комарики! — дались нам нелегко. Тем не менее сегодня утром работать мы начали рано и, успев потерпеть фиаско по части обнаружения полей, к семи сорока утра решили пустить в ход газортутный анализатор; за ночь в пробитых мною и прикрытых сверху скважинах наверняка установился "родной" для почвы состав воздуха.

Ртути в земле было что-то многовато, причем прямо возле избушки, в контрольной скважине. На осарках, как ни странно, этого добра было чуть поменьше. Причем ртуть здесь обнаруживалась и на открытом воздухе. Интересно было наблюдать за работой специалистов СЭС: они действовали точно, перепроверяя помногу раз результат, если возникало какое-то сомнение. Постепенно и на осарках стало определяться место наибольшей концентрации ртути. Чтобы уточнить это, прямо щупом мы увеличили количество скважин до девятнадцати, причем для выяснения картины спустились с осарков к болоту, переходившему в озеро. Больше всего ртути было как раз в наиболее интересном для нас районе кучи — на месте будущего раскопа: Гусев полагал, что именно здесь в 44-м нашли шар. Речь шла, впрочем, о концентрациях не более 0,000000039 мг/л.

Чуть позже я излазил осарки еще раз, пытаясь обнаружить соединения циана, но, к счастью, ничего не нашел.

Была пятница. Вечером к проведению программы по наблюдению за поведением компасов мы подготовились основательно. Афанасьев и Гусев остались у избушки; задачей Александра Петровича было следить за компасом, а Владимиру, как врачу, вменялось в обязанность быть наготове, наблюдая за Александром Турбиным, расположившимся тоже с компасом около старой липы, равноудаленной от избушки и осарков, и за нами троими, находившимися на самих осарках. Чем черт не шутит! После случая с Урявиным здесь можно было ожидать всего… Кроме названных выше приборов был пущен в ход и ВШВ — прибор, способный уловить таинственную "вибрацию"; его алюминиевый диск-приемник блестел на шлаке. Бдения в течение часа дали положительные результаты для комаров, но не для науки.

4

— Вот с этой липой связана очень интересная история, — начал свой рассказ Гусев. Мы стояли, выбирая между двумя реальными перспективами: задохнуться от недостатка кислорода в дыму костра или скончаться от потери крови на чистом воздухе — комары остервенели. — Ведь лип здесь было четыре, и стояли они в ряд. Сохранилась лишь вот эта, росла она в палисаднике. Дело-то ведь как было…