Химеры урочища Икс

Я был в недоумении. Если бы я говорил с этим человеком впервые, то наверняка подумал бы, что он специально разыгрывает меня, но милый старикан действительно был занят рассматриванием карт; название залива он пропустил через уста как нечто само собой разумеющееся, даже не обратив на это внимания.

Момент был упущен: в ту самую секунду, когда я подыскивал слова, чтобы не быть в расспросах слишком навязчивым, Вячеслав Васильевич взял со стола принесенную мной "Парапсихологию" Дуброва и Пушкина и раскрыл ее.

— Любопытный снимок. Что это?

Я глянул. Изо рта и ушей нескольких человек высовывались плотные сгустки неправильной формы.

— Биоплазма…

Разговор переключился на другое. Возвратиться к теме "омоложения" я не смог (в 1993 году при новой беседе с Вячеславом Васильевичем я напомнил ему об этом случае, но он ответил, что ни о каком "заливе Омоложения" не знает и говорить о нем не мог. Остается думать, что в первый раз я просто ослышался).

3

Вечером я сидел в гостинице и конспектировал книги: завтра необходимо было возвратить. Результаты опроса местных жителей нового дали малого. Но кое-что понемногу прибывало. Имелось любопытнейшее сообщение, проверить которое было трудно: один из моих знакомых зная, что я интересуюсь всякой "чертовщиной" рассказал, что "весной этого года с одной женщиной в лесу стало плохо земля мелко затряслась, и женщина потеряла сознание". Речь шла, судя по всему, о таинственной "вибрации", о которой мы здесь опять же почти не говорили. По крайней мере, с этим человеком я точно ни о чем таком не говорил. Конечно, можно было допустить, что он "подыгрывает", но навряд ли. Найти эту женщину оказалось делом сверхсложным: мой знакомый об этом слышал от своего знакомого, а уж вот тот то и знал. Ориентироваться в мешанине данных было нелегко: одно убывало, другое — прибывало.

Версии становилось все больше. Еще в апреле 89-го, принимая участие в работе "круглого стола", посвященного проблемам загрязнения окружающей среды, я слушал интересный, а по сути дела — страшный доклад Л.М.Скуратовской и К.С.Сальниковой (Ярославский политехнический институт). Речь в нем шла, в частности о загрязнении почвы, воды и продуктов питания в Ярославле и области тяжелыми металлами, которые, естественно оседали в конечном итоге в человеческом организме. Начало же этой цепочке давали промышленные предприятия. Два года информация была как бы законсервирована в моей памяти, она будто бы дожидалась удобного момента. И вдруг я догадался. Черт побери, все было предельно просто! Отравление тяжелыми металлами — вот что могло здесь иметь место! Не какое-нибудь там легкое "заражение" почвы, а самое настоящее глубокое отравление живших здесь людей. Через пищу, через воду. Даже — через воздух. Ведь если разобраться, та страшная экологическая ситуация, которая создалась в мире сейчас, здесь могла иметь место на протяжении сотен лет.

Сотни лет люди жгли уголь, добывали и просеивали руду, выплавляли железо. В воздух выбрасывались дым и пыль. Шлак сваливался в кучи. Сотнями и тысячами тонн. Таких куч здесь — тоже сотни. При тогдашней технике человек не мог ни жить подальше от металлургических производств, ни отвозить подальше их отходы. Все это было собрано на небольшом пространстве: добыча сырья плавильные печи и шлак. Горел уголь в ямах. Работали домницы. Пыль и дым оседали на почве, траве, овощах, фруктах, ягодах, грибах. Пыль и дым смывались дождями в землю, туда же вымывались вредные для человека химические элементы из шлаковых куч. Из земли росли злаки, те же овощи и фрукты — все шло в человека. Из почвы ядовитые элементы попадали в воду. Которую пил человек. В рыбу, которую он ел. Отравленная вода вновь питала почву, растения. Через траву отрава попадала в домашний скот. Через молоко и мясо — опять в человека. Заражены были в какой-то степени вероятно, и дикие животные, которых тоже отлавливали, отстреливали и ели. Взрослые трудились на самих производствах, вдыхая отравленный воздух. Потом шли домой, ели отравленную пищу, пили отравленную воду. Дети дышали и питались этим с самого рождения. Потом вырастали и рожали детей. Те — еще и так далее.

Не зря же бабушка Гусева говорила, что малину с осарков есть нельзя. В мышцах окуней из некоторых местных озер на килограмм их массы приходится 3 миллиграмма ртути. Окунь — хищник. Он замыкает цепочку накопления вредных веществ в живом мире озера. Но человек — еще больший хищник. Окунь живет мало, а человек — много. Сколько же вредных веществ может накопиться в человеческом организме за всю его жизнь! Ведь Семенов-то прав: мы не можем дышать или питаться чем-то, зараженным лишь одним видом яда, мы вбираем в себя все. А здесь это вбирали десятками поколений. Вбирали тяжелые металлы, которые, раз попав в организм, уже не выводятся из него, вбирали ту же летучую ртуть, травились окисью углерода, дышали испарениями болот.