Химическая свадьба (СИ)

— Слушай, а может быть, там переждём? — Иванна подняла голову и посмотрела на него; идея так ей понравилась, что додумывать она уселась верхом. — Там ведь можно жить, совершенно спокойно не попадаясь никому на глаза. Там даже есть свободные комнаты, чтобы…

— Нет, — перебил он. — Даже если Пожиратели и поверят в мою смерть, нам какое-то время будет лучше держаться подальше от людей. Считай меня перестраховщиком, но это работает, ты сама убедилась. И тут все твои даже самые весомые методы воздействия меня не убедят, — он проследил траекторию сползшего полотенца одобрительным взглядом.

Иванна показала Каркарову язык и подтянула полотенце, потом махнула рукой, размотала его и бросила на пол.

— Никого я ни в чём не пытаюсь убедить, просто сидя думается легче, — обиженно задрала нос она.

Дальнейшую дискуссию прервал стук в дверь, и голос Василисы позвал поторопиться к столу. Чуть приглушённый голос Янко на заднем плане укоризненно попенял излишне инициативной барышне. Иванна, опираясь на плечи Каркарова, склонилась над ним и задумчиво предположила, что им совсем не обязательно участвовать в торжественной трапезе. Каркаров со вздохом возразил, что лучше всё же проявить к людям уважение и хотя бы рассказать об утренних приключениях, как они просили. Руки Иванны подломились, и она с тяжким стоном рухнула на Каркарова, который тут же обнял её и погладил по голове в утешение.

— Чёртова вежливость. Какие будут указания: рассказываем всё или с купюрами? — спросила она, потеревшись носом о его щёку.

— Лично мне скрывать нечего, — пожал плечами Каркаров.

— Ладно, расскажем всё, кроме нашего трюка с подменой, — решила Иванна. — Подождём статьи «от Тёмного лорда», — хмыкнула она. — Я хочу быть уверена…

Одеваясь, Иванна озвучила второй беспокоящий её вопрос: не зря ли Каркаров раскрыл свою звероформу? Каркаров ответил, что до сих пор ни умственные способности, ни лояльность Смитов не вызвали ни малейших сомнений, так что проблемы лично он не видит.

На торжественном ужине отделаться сенсационным «это был Вацлав», к сожалению, не удалось: Янко с Адей, как положено, дружно упали в обморок, а вот младшему поколению, которое очень смутно помнило про её детскую влюблённость с трагическим финалом, пришлось рассказывать неизвестные детали истории давно минувших дней.

— Давным-давно, когда у меня было значительно меньше мозгов, чем сейчас, а Игорь был мерзким злобным типом… — начала она.

— Не сказать, что я сейчас особо добрый и приятный, — самодовольно заметил Каркаров.

— Рассказывай сам, раз такой умный! — возмутилась Иванна.

— Нет-нет, не умный, а мерзкий и злобный, — поправил Каркаров с бесконечной теплотой и терпением во взоре. — Но ты продолжай, я обещаю не перебивать.

Летний день клонился к вечеру, оранжевое солнце резко очерчивало линии крыш, укрывая улицы успокаивающегося после жаркого дня города бархатными тенями. Открытое окно впускало в кухню городской шум и лёгкий ветерок, создавая идеальную атмосферу для отдыха.

— Так вот, — продолжила Иванна под хихиканье аудитории. — Имела я лютую детскую влюблённость в мальчика, тяготевшего к изучению Тёмных искусств и идеям чистоты крови, — тут она метнула уничтожающий взгляд в Каркарова, негромко прокомментировавшего «как видно, со временем её вкусы практически не претерпели изменения, молчу-молчу». — Так вот, оный юноша сотоварищи — они учились несколькими курсами старше нас троих — настолько преуспел в своём увлечении, что в один прекрасный день доигрался. Его и трёх его друзей посчитали мёртвыми, как оказалось — опрометчиво. Вацлав инсценировал собственную смерть и ушёл в тень, затаив обиду на Игоря. Нет, я как-то неправильно рассказываю…

— Он был наиболее талантливым из студентов, принявших исповедуемые мной в то время идеи, — пояснил Каркаров. — Разумеется, ему и его лучшим друзьям я уделял много внимания и передал много дополнительных знаний, что, в конечном итоге, внушило Вацлаву ложное чувство собственной исключительности.

— А я, получается, вела безнадёжную борьбу за светлую душу Вацлава, таскаясь за ним и всячески убеждая, что Тёмные искусства это плохо, а чистота крови — бредовая и бессмысленная штука. Разумеется, против авторитета и харизмы профессора Каркарова у меня не было ни малейшего шанса, и Вацлава мои сентенции только развлекали, — рассказывать было удивительно легко, словно она пересказывала сюжет рассказа, а не собственные некогда столь болезненные воспоминания. — Он, в свою очередь, под видом шефской помощи отстающему — по Тёмным искусствам у меня всегда с успеваемостью было так себе — пытался внушить мне, что я в своём отношении к предмету сильно заблуждаюсь. Неизвестно, во что всё это вылилось бы, если бы в один прекрасный момент он не получил сполна.