Химическая война

Между тем впереди показался Петровск — небольшой город районного значения на севере Саратовской области. Взяв на себя обязанности штурмана, Соменков настроил в смартфоне навигатор и подсказывал, куда рулить. Задние пассажиры глазели в окна на беспросветную нищету крохотного провинциального городка.

— Интересно… Сколько же тут жителей? — обреченно спросил врач.

— Не знаю, — пожал плечами Федор. — Тысяч двадцать-тридцать…

Машина свернула с трассы, ведущей в областной центр, и въехала в Петровск с севера.

Озираясь по сторонам, командир поинтересовался:

— На какой он живет улице?

— Чапаева. Дом номер два. Если не ошибаюсь, это небольшой частный дом.

— Да тут в основном все небольшие частные…

Город состоял из довольно ровных прямоугольных кварталов, навигатор без проблем привел к нужному адресу. Машина остановилась в начале тенистой улочки, друзья покинули салон.

— Судя по запаху, рядом речка, — потянувшись, размял мышцы Зеленский.

— Точно, вон там, — махнул рукой на северо-восток Соменков.

— А который дом Володьки?

— Перед вами, товарищи. Пошли!

— Пошли. Ты только проверь, нет ли во дворе большой и злой собачки…

Собачки на участке не оказалось. Как, впрочем, и звонка на калитке. Хабаров пробовал стучать и даже пару раз позвал Вовку, но безрезультатно — из дома никто не вышел.

Зато с соседнего участка подошел сосед — хромой дедуля лет под семьдесят. Опираясь на палку и прищурившись, он осмотрел машину, гостей из города и спросил:

— Володьку ищете?

— Да, папаша. Не подскажете, где он?

— А вы кто ему будете?

— Друзья. Служили вместе, — ответил за всех Сом.

— Ну, коли друзья, подскажу. Пошли…

Старик захромал к тому месту, где улица Чапаева пересекалась с такой же узкой сельской улочкой. Спецназовцы поплелись за ним.

Выйдя на середину перекрестка, дедуля повернулся на запад и, показав куда-то палкой, сказал:

— Ступайте в ту сторону. Он там.

— А-а… сколько идти-то, папаша? — уточнил Хабаров. — Квартал, два или три?

— Идите, пока глубокую траншею не увидите.

Народ насторожился.

— Простите, что за траншея?

— Обычная траншея. Для какого-то кабеля. Кабель ваш дружок укладывает с бригадой.

Друзья заулыбались. Если Вова занимался укладкой кабеля, значит, все в норме…

Работа по прокладке линии кипела недалеко — метрах в двухстах от улицы Чапаева. Еще издали Хабаров с компанией заприметили длинный бруствер из свежей земли и сидящих на нем работяг. Греясь в лучах вечернего солнца, работнички курили, и только один стоял по пояс в яме и упрямо выкидывал наружу почву.

— Вовка, — узнав товарища, заулыбался Сом. — Как всегда — самый работящий.

Шедшие по улице здоровяки привлекли внимание землекопов. Позабыв о тлеющих окурках, они уставились на них, о чем-то меж собой переговариваясь.

Вероятно, бывший старший лейтенант Абрашкин услышал их разговор: распрямившись, он вонзил штык лопаты в землю, вытер со лба пот и посмотрел в сторону приближавшейся компании. А узнав старых друзей, моментально выскочил из траншеи и побежал навстречу…

— Вова, у тебя сохранился сотовый телефон, или ты променял его на лом и лопату? — потискав друга в объятиях, сердито спросил Хабаров.

— Сохранился. Дома лежит, — виновато улыбнулся тот. — Он мне здесь как-то без надобности, вот и не беру с собой на работу. Кому мне звонить-то?..

Рабочий день связистов-землекопов заканчивался. Работяги собрали инструмент, скромно попрощались с Абрашкиным и потопали в сторону конторы. Ну а Вовка, жутко обрадованный внезапному появлению товарищей, повел их домой, отвечая на вопросы и повествуя о нелегкой жизни в российской глубинке…

В старом деревянном доме, стоящем на большом участке, Абрашкин жил один. Отец умер, когда он еще ходил в школу, мама — около трех лет назад. Сестра по молодости выскочила замуж и уехала в Новосибирск. За домом после смерти мамы присматривала соседка, и Вовка, возвратившись в родные края после увольнения, стал постепенно его восстанавливать. Первым делом поменял крышу, утеплил и отделал сайдингом северную стену, заменил всю электрику. Когда накопленные за время службы средства иссякли, устроился на работу. Платили в Петровске сущие гроши, коих едва хватало на оплату ЖКХ и на пропитание, да деваться было некуда — в провинции все, за редким исключением, жили на копейки.

— Ну а чего же не звонил-то, брат? — возмущенно проговорил раскрасневшийся после парилки Зеленский.

— Да-а… — отмахнулся хозяин дома. — Чего звонить-то? Хороших новостей у меня не было, а портить вам настроение плохими не хотелось.

— Ну и зря, — буркнул доктор. — Я, знаешь, сколько «бабок» за эти полгода пропил?

— Нет.

— Вот! А мог бы, между прочим, тебе их послать. Двойная польза бы вышла: и сам бы не спивался, и тебе помог бы с ремонтом дома…

В баньке, да и за разговорами у шикарно накрытого прямо во дворе стола сослуживцы понемногу подготовили почву для главного вопроса: готов ли осевший в Петровске и вплотную занявшийся хозяйством Абрашкин все бросить и вновь вернуться в группу.

— Володь, а что ж с твоей московской квартирой? — будто невзначай спросил Драный. — У тебя же вроде «однушка» была в Тушино.