Химия без прикрас (СИ)

— Да иди ты, Дмитрий Николаевич, со своей техникой безопасности! — рассмеялась я и, схватив его лицо ладонями, прижалась к его губам в поцелуе. Мы оба — два дурацких нарушения всех правил, сводящие друг друга с ума. И в этом риске есть что-то по-своему прекрасное. Например, каждую секунду мне казалось, что в лаборантскую кто-то войдет, что вот-вот раздастся робкий кашель Марины Викторовны. Или то, что такие страстные поцелуи должны поглощать своей красотой и самозабвенностью, а я сосредоточена только на том, что от него пахнет сигаретами, его борода стала до жути колючей… И что я страшно, до умопомрачения по нему соскучилась!

— Ты придешь на мои семинары? — прервав поцелуй, спросил он, а потом снова прижался к моим губам.

— Приду, — выдохнула я. — Нас могут увидеть.

— Угу… — только и промычал Лебедев, даже не думая останавливаться. Вместо этого, он сделал несколько шагов, заставив меня отступить, и, в конце концов, вжаться в шкаф с реактивами. Что-то угрожающе звякнуло, но мы на это даже не обратили внимания.

Внезапный стук в дверь спустил нас на землю, и мы отпрянули друг от друга. Дмитрий Николаевич, который все это время (!) держал в одной руке тлеющую сигарету, торопливо затянулся и выкинул ее в окно, а я поспешно одернула край юбки, выдыхая и стараясь успокоиться.

— Дмитрий Николаевич? — раздался голос Исаевой за дверью.

— Иди, — кивнул Лебедев и я, уверенно кивнув в ответ, пошла к выходу. — Подожди!

Я обернулась, вопросительно глядя на химика, а тот стянул со стола потрепанную папку, протянув ее мне.

— Задания, — объяснил он и усмехнулся. Да, точно! Я же за ними пришла.

— Спасибо, — проговорила я, открывая дверь, за которой стояла Аня.

— Чтобы завтра все было решено! — строго добавил он, моментально сменив тон. Как он это делает?! — Чего тебе, Исаева?

— На семинар хочу, — пискнула Аня.

— Зачем тебе на семинар? Ты разве химию сдаешь? — поинтересовался химик.

— Ну, я думаю… — неуверенно начала Аня, а потом бросила на меня очень-очень странный взгляд, будто стесняясь что-то говорить при мне. Исаева? У нее от меня есть секреты?! Откуда у нее вообще секреты?!

— Дмитриева, у вас какие-то вопросы? — тон химика вновь обрел свою привычную отрицательную температуру, а я, с трудом выдерживая напряженность, повисшую в воздухе, все-таки пересилила любопытство, смешанное с ревностью и, отрицательно помотав головой, вышла из лаборантской в класс, а затем в коридор, где замерла, стараясь привести мысли в порядок.

И что это, черт подери, было?!

========== Глава 23. О дне дурака и типичных неметаллах. ==========

Хочешь жить — умей вертеться. А хочешь жить так, как хочешь — умей выкручиваться. Тавтология, но, зато, правда.

Теперь мне с трудом удавалось сохранять «кислую мину» при маме, в те редкие моменты, когда мы виделись. А видеться с родителями с недавнего времени я стала еще реже: маму утвердили на посту главного врача больницы, который раньше занимал отец. Так что я была практически предоставлена сама себе. Контроль, к слову, вовсе не ослаб. Просто он приобрел более дистанционный характер. В конце дня я должна была предоставить полный отчет с доказательствами, что не шлялась где попало, занята была исключительно дополнительными уроками и не коротала время в объятиях взрослых мужчин, кем бы они ни были. Кстати, к моему удивлению, дополнительные занятия по химии моя мама не стала прекращать. Она вообще вела себя очень спокойно. Я бы сказала, она была абсолютно уверена, что вырубила отношения дочери и учителя на корню. Не знаю, о чем она с ним говорила тогда. Дмитрий Николаевич рассказывать мне ничего не хотел, отмахиваясь всякий раз, как я спрашивала о том телефонном разговоре. «Полная ерунда»,— так он мог охарактеризовать мамины слова, которые, похоже, и вселяли ей непоколебимую уверенность.