Химия без прикрас (СИ)

— Ну, некоторых из нас ты знаешь, Димон, — обращается ко мне Серега, чувствуя мое стеснение. — Этот товарищ — Мишка, он из линейной бригады, твой преподаватель успел поработать с ним какое-то время, пока обстоятельства не изменились. Этот прекрасный ангел — настоящий соперник Лебедева в жестокости сердцеедства — наш преподаватель топографической анатомии в мед училище. В нее были влюблены все парни нашего курса! — блондинка игриво помахала мне рукой и с удовольствием откусила кусок горячего бутерброда прямо из рук Миши. — Но сохли мы по ней ровно до тех пор, пока не узнали, сколько ей на самом деле лет, — услышав эти слова, девушка закатила глаза. — Прости, старушка. Видишь, Марин, внешность обманчива!

Я улыбаюсь, глядя, как вся компания заливается смехом. В это время химик, успев переодеться, принес два пледа и подушки, и, разложив все это на полу, подошел к Пятачку, чтобы пожать ему руку.

— А это… — Стеглов любовно и самозабвенно погладил плечо девушки, которую обнимал, но затем театрально округлил глаза. — А ты кто, прекрасная незнакомка?

— Идиот… — фыркнула девушка. — Я — Настя, жена твоя, бессовестный ты алкоголик!

— О! Жена! — еще шире улыбнулся Серега, и я заметила, что он уже был прилично выпивший. — Будем знакомы, жена, я — Серега, — Стеглов наклоняется к ней и томным голосом добавляет: — Знаешь, детка, я — врач!

Окружающие снова прыснули смехом, и я впервые увидела химика совершенно другим. Не озлобленным, не агрессивным или серьезным, а просто расслабленным и… счастливым?

— Ну, а самая прекрасная девушка на этой кухне, — продолжал тем временем Стеглов. — Это племянница нашего именинника. Знакомься, Марина, эту юную леди, что рвет цепочку моей жены, зовут Юленька.

— Скажи тете «приве-е-ет», — протянула Настя, а я стою, как вкопанная и улыбаюсь. Ничего о нем не знала, да, Дмитриева? Вот, пожалуйста, удивительные факты о жизни химика. Племянница. Дочка его сестры. Смотрю, как он аккуратно берет к себе на руки это крошечное создание и прижимает к себе. А потом меня словно осенило: он сказал, именинника?!

— У вас день рождения?! — выдыхаю я, растерянно смотря на то, как Лебедев, сведя брови к переносице, корчит рожицы малышке, а та заливается смехом.

— Да, у людей бывает такое, — подмигивает мне химик, протягивая палец Юленьке, которая тут же цепляется за него крошечной ручкой.

— Давай, Димон, завтра понянькаешься, — Пятачок наливает рюмку до краев и, когда Лебедев передает девочку Асе, протягивает ему коньяк. — Так, дайте еще одну рюмку.

— Она не пьет, — резко говорит химик, когда Миша потянулся к буфету.

— Ты вообще молчи! Тебе сколько, деточка? Восемнадцать есть? — Пяточек наполняет рюмку до половины, но протягивать мне не спешит.

— В апреле будет, — смущенно отвечаю, пряча глаза в пол. И кожей ощущаю на себе взгляды присутствующих. Мне кажется, я еще никогда в жизни не приковывала столько внимания к себе, как в последнее время. И, если честно, не могу сказать, что мне это особо нравится. В «коконе» жить гораздо проще.

— Значит, несовершеннолетняя, — констатировал водитель. — А у нас кто самый старший? — он улыбнулся и, грациозно обхватив рюмку двумя здоровенными пальцами, повернулся к блондинке.

— Ой, да иди ты! — раздраженно ответила она.

— Правильно, Оксана Юрьевна — самая старшая, ей целых…

— Дружочек, ты рискуешь, — предостерегающе заметила она, но все же улыбнулась.

— Целых восемнадцать! Умолчим о подлинности цифры. И тебе, как самой старшей, нести ответственность за нашу малявочку, — Пятачок оглядел присутствующих, словно ожидая от них возражений. И, не получив их, просто спросил: — Наливать ребенку?

— Наливай! — лукаво прищурилась Оксана Юрьевна и, посмотрела почему-то сначала на Лебедева, а потом уже на меня. — До апреля-то всего ничего, а там уже все можно, правда, Марин?

Почему-то от этой фразы становится как-то не по себе. Такие простые слова, так просто произнесенные, но, вполне возможно, несут в себе совсем не простой, двоякий смысл. И клянусь, каждый расценил их по-своему. Или это только я так заморачиваюсь? Вроде взрослые люди, а все еще играют в игры… Зачем?

— Все можно, если это не противоречит конституции Российской Федерации, — улыбаюсь я и смеюсь вместе с остальными, а потом аккуратно беру из рук Пятачка коньяк.

— Давай, Лебедев, две штрафных, а потом все вместе! — химик залпом осушает полную рюмку, а потом, когда Пятачок заново ее наполняет, осушает и вторую, тяжело выдыхая, но не закусывая при этом. А затем, когда в его руке появляется уже третья рюмка, он поднимает ее, заставляя всех замолчать и обратить на него внимание. Кажется, даже Юленька затихла. Но говорить химик не спешил, улыбаясь каким-то своим мыслям.

— Димон, давай, не томи, греется же! — Стеглов немного поводил перед носом своим стаканом.

— Вы и так все знаете, — Лебедев широко улыбнулся. — Лучшего подарка, чем ваши пьяные рожи на моей кухне, не существует! — и под одобрительные возгласы раздался звон бокалов, стаканов и рюмок…