Химия без прикрас (СИ)

— У тебя, — соглашаюсь я, стараясь игнорировать это пугающее и такое волнующее «пока». — Откуда он?

— Это результат моего знакомства с кастетом, — без эмоций отвечает он.

— Это же как вам… тебе распороли… — невольно ежусь, представляя, как же надо было заехать по лицу, чтобы остался такой шрам. — Это было давно?

— Три года назад, — ответил химик и улыбнулся, видимо, вспоминая эту заварушку. — Я сам виноват, влез в драку. Не делай такие глаза, Дмитриева. Серега полез первый, а я уже следом.

— С ума сойти, — выдыхаю я и замолкаю снова на несколько секунд, стараясь собраться с мыслями. Вот почему он тогда Машке сказал, что-то про драки… — Вы на любой вопрос ответите?

— Если ты будешь продолжать «выкать», то нет.

— Хорошо, — я смотрю исподлобья и несколько мгновений сомневаюсь, стоит ли вообще спрашивать то, что мне пришло в голову. — Ты был женат? — слова удаются мне с трудом скорее из-за непривычного обращения.

— Поговорим о бывших? — подмигнул мне химик. — Мне нравится ход твоих мыслей. С чего такой вопрос?

— Не увиливай от ответа, Дмитрий Николаевич! — недовольно замечаю я и чувствую облегчение, глядя, как его развеселил мой вопрос. Лебедев даже немного рассмеялся в голос. Сама не знаю, как мне пришло в голову спросить именно это. Но то, что он сказал мне, признаюсь, меня удивило.

— Был. Такой ответ пойдет?

— И долго?

— Пять лет, — честно отвечает Лебедев. — Потом мы решили разойтись.

— Простите, — мне стало неловко, хотя по идее стыдиться здесь нечего. Этот человек целовал меня, несколько раз видел меня в одном белье по пояс… А я едва ли знаю хоть что-то о нем!

— Рассказать, почему мы развелись? — в его голосе не было ни насмешки, ни раздражения. Казалось, он предельно честен.

— Нет, не надо. Я не хочу лезть…

— Хорошо. Что тебя еще интересует?

— Дмитрий Николаевич, если вы не хотите мне что-то рассказывать, то просто скажите, я не хочу заставлять вас, я и так чувствую себя настолько неловко…

— Дмитриева, я не хочу, чтобы ты «выкала», когда мы с тобой остаемся вдвоем, а вот рассказать тебе о своей жизни, кажется, я сам предложил, разве нет? Стал бы я это предлагать, если бы не хотел ничего о себе рассказывать?

— Наверное, нет, — бурчу я.

— Нет, можешь быть уверена. Черт!

Химик вскакивает, потому что под крышкой слышится характерное шипение, а затем, оттянув рукой край своего свитера, быстрым движением стаскивает с конфорки кастрюлю. Потом достает из буфета две тарелки и половником разливает в них… Борщ! Правда от моего внимательного взгляда не укрывается то, что вопреки всем канонам приготовления этого вкуснющего супа, овощи в нем были порезаны максимум на четвертинки и просто безжалостно брошены в кастрюлю… О терке, видимо, Лебедев даже не слышал.

— Так, — он роется в сушке, в поисках ложки, а затем, разложив все на столе, отрывает рукой два здоровенных куска хлеба. — Начинай есть, я сейчас переоденусь и приду.

Сказав это, он скрывается в коридоре, а я молю небеса, чтобы он хоть что-нибудь надел на себя вместо рубашки, а не стал, как в прошлый раз, демонстрировать мне свою татуировку. А то я не смогу съесть ни ложки.

Суп оказался на удивление вкусным. Я даже немного позавидовала, что мужчина может приготовить настолько вкусный борщ. Но овощи, конечно, следовало бы разрезать еще хотя бы пару раз. Меня он явно пожалел, а вот у него в тарелке одиноко плавала целая половина свеклы. Интересно, как он это собирается есть?

— Тебе уколы Маша делала? — от супа меня отвлек голос Лебедева, доносящийся из коридора. Я громко утвердительно промычала и продолжила борьбу с куском морковки. Это же не экономично так крупно резать…

— Когда последний был?

— Пожавшела, — с набитым ртом ответила я, заметив химика в коридоре. Хвала небесам, одетого.

— Пропустила, значит, один, — проговорил Дмитрий Николаевич и полез в верхний шкаф, откуда достал старый пластмассовый чемоданчик. — Плохо.

— Нормально, — отмахнулась я, но тут же об том пожалела, встретившись с раздраженным взглядом учителя. — Суп стынет, Дмитрий Николаевич.

— Антибиотик пропускать нельзя, — строго сказал он, рассматривая маленькие ампулы, словно не услышав мои слова. — Вот температура и полезла после твоего появления в школе, — одну за одной, он читал, что на них написано, поднося к свету, а затем, найдя, наконец, ту, которую искал, он взял из чемоданчика запечатанный шприц и упаковку со спиртовыми салфетками. Положив все необходимое на разделочный стол и убрав чемоданчик на место, он сел напротив меня и принялся за суп. Есть его, хочу заметить, ему удавалось с какой-то поразительной легкостью. Видимо, привык к такой стряпне.

— Дмитрий Николаевич? — я отщипнула кусочек хлеба, и положила его в рот. Честно говоря, я уже достаточно сильно устала, и очень хотела занять горизонтально положение, но любопытство и в этот раз победило.

— Говори, — прожевав, велел он.