Химия чувств. Тинктура доктора Джекила

– Ничего страшного, Джил. – Он словно успокаивал меня, в то время как утешать его должна была я. – Ничего страшного.

Мы стояли лицом друг к другу, мы были даже ближе, чем на похоронах отца, и мне было тепло и комфортно с ним. Наконец я встретила человека, понимавшего мое горе. Сильного человека. Очень сильного. Сила и притягательность Тристена были видны издалека. Его рост, осанка, взрослые черты лица…

В лунном свете, пробивавшемся через грязные окна, я заметила на щеках Тристена темную щетину, темнее копны пепельных волос, спадавшей на лоб. У большинства моих одноклассников лица были еще почти детскими, в отличие от Тристена. Я заглянула в его темные карие глаза, теплые и очень печальные. Он человек непростой, но прекрасный, как его музыка.

Я крепче вцепилась в фотографию, которую все еще держала в руках, вспомнила отца и вдруг снова почувствовала себя предательницей. Я страдала, но сквозь страдания пробивалось что-то еще…

Мы с Тристеном так и стояли, глядя друг другу в глаза, еще какое-то время. Но потом он быстро взглянул куда-то вдаль:

– Это?…

Я повернулась и поняла: на самой верхней полке в углу кабинета он увидел тот самый ящик.

Глава 16 Джилл

– Да, это он, – ответила я. Но Тристен уже скинул с плеча сумку, которую взял с собой наверх, и направился к полкам, где стоял ящик. Он смотрел на него почти так же, как я только что смотрела на портрет отца. Я зажгла свет.

Тристен стоял как вкопанный и пристально смотрел на коробку, поглаживая ее я напряженно о чем-то думая.

– Тристен?

Он поднял на меня взгляд – и впервые показался неуверенным, но быстро опомнился:

– Джилл, скрепка у тебя есть?

– Что?

– Чтобы замок вскрыть, – пояснил Тристен, ставя ящик на стол. Он выдвинул кресло и сел, мне тут же захотелось согнать его. Это было папино кресло…

Я подошла и встала рядом:

–  Аты умеешь?

– Конечно, – сказал Тристен, словно этот навык должен иметь каждый. – Это не сложно, особенно если замок, как тут, навесной. В Интернете полно обучалок.

– Мы сейчасбудем открывать? – спросила я, когда он залез в ящик стола и принялся там шарить. – Прямо сейчас?

– Да. – Тристен запустил руку глубже. – Почему нет-то?

– Подожди, – сказала я. Он действовал слишком быстро, трогал отцовские вещи…

Но он уже нашел то, что искал. Его пальцы действовали уверенно: он разогнул скрепку, согнул один конец углом, вставил его в замок и принялся вертеть там так, точно это было его обычным занятием.

– Тристен… – Не зря ли мы это затеяли? Мне нужно время, чтобы подумать. И может быть, даже отказаться от этой затеи.

Поздно. Похоже, даже Тристен удивился, легко и почти мгновенно открыв замок.

– Джилл, ну и дела, – твердил он без конца, орудуя скрепкой, но, когда откинул крышку, воскликнул: – Черт! – И мы оба заглянули в ящик. – Офигеть!

Глава 17 Тристен

Вообще-то я слегка сомневался в том, что Джилл не лукавила, рассказывая про свой семейный секрет, но, когда я открыл этот ящик и увидел пожелтевшие листы с выцветшими записями, сделанными неразборчивым почерком, все стало на свои места. Я был просто в шоке…

Опыт от 7 октября 1856 года… Добавлено 3 грамма фосфора…

– Господи боже, – пробормотал я, листая бумаги. – Твою ма…

– Похоже, это действительно то, о чем говорил отец, – сказала Джилл; она тоже явно была встревожена. – Опыты.

– Да, – согласился я, не в состоянии оторваться от записей.

Выпил пол-литра…

– Неужели? – выдавил я, качая головой. – Неужели это правда?

Я старался не показывать своего нетерпения, но понимал, что Джилл все равно заметила его. Даже не глядя в ее сторону, я сказал:

– Стоит начать немедленно. Только давай постараемся пока сохранить все это в тайне, будем работать после школы. Этому дураку Мессершмидту не обязательно что-либо рассказывать. Он может вмешаться и даже попытается остановить нас.

– Что? – Джилл удивилась. – Тристен…

Но я ее почти не слышал.

– Встретимся завтра вечером в школе, – сказал я, запустил в ящик руку и достал толстую стопку бумаг, при этом изо всех сил стараясь унять дрожь в пальцах. Работы предстояло много. – Надо будет расшифровать все опыты, а их ведь немало…

На первой странице в верхнем левом углу я увидел надпись: «Научный дневник Г. Джекила». Я остолбенел.

Вот оно, имя человека, которого так часто проклинал дед. Записи нечеткие, но прочесть можно.

Изо всех сил старясь подавить волнение и касаясь ветхих листов как можно аккуратнее, я перевернул несколько листов.

«Добавление 0,2 грамма натрия не производит видимых изменений в поведении…»

Не веря своим глазам, я прочел эту строчку снова. Видимых изменений…

Неужели заявления отца Джилл могли быть правдой? Неужели я действительно докопался до корней своего злополучного семейного древа?

– Тристен?

Я был настолько поглощен своими мыслями и планами, что не ответил.

– Тристен?