Химия чувств. Тинктура доктора Джекила

Я поднял взгляд на него, вглядываясь в такое знакомое и в то же время такое чужое лицо – после того, что он со мной сделал, я чувствовал себя преданным, все еще наивно думая: мы же родственники.

Но мы конечно же не были родственниками. Нависший надо мной монстр не был моим отцом. А во мне больше не жил зверь, которого он считал своим сыном. Своим наследником.

Я убил его дитя.

– Где раствор? – прорычал он, гневно глядя на меня сверху вниз. – Выпей его снова! Исправь то, что ты наделал!

– Больше раствора нет, – соврал я.

– Сделай!

Я покачал головой:

– Нет. Ни за что.

Нож так и остался у него в руке, он замахнулся, но ударил кулаком, а не лезвием, и моя голова резко дернулась в сторону.

Это почему-то стало последней каплей. Большего я не мог вынести.

– Ты убил мою мать, и я тебя прирежу, – рычал я, пытаясь встать на ноги. Но боль в сломанном запястье снова пронзила меня, так что я повалился на пол от его пинка.

– Ты сам захочешь выпить снадобье, – сказал он, внезапно улыбнувшись: это была улыбка победителя. – Ты Хайд, и ты будешь скучать по своему зверю.

– Нет. Не буду.

– Будешь, Тристен, – пообещал он уже серьезно. – Жаль, что мне не удалось поводить тебя за нос чуть дольше. Жаль, что ты не успел испытать того кайфа, который чувствуешь, когда невинное, доверчивое существо умирает прямо у тебя в руках. Тристен, ты же чуть не убил ее. Ту девушку, которую ты любишь, точно так же, как я прирезалтвою мать.

Несмотря на то что я это уже знал, от его признания меня чуть не вырвало – такое глубокое удовлетворение слышалось в голосе монстра. К горлу действительно подкатило. Я и вправду жил с убийцей моей мамы.

– Нет…

– Да, Тристен, да, – подтвердил он. – И если бы ты испытал это наслаждение хоть однажды, вкусил бы ни с чем не сравнимое удовольствие, которое испытываешь, лишая жизни свою любовницу, ты бы охотно пошел за мной. – Он сердито посмотрел на меня, вытер рукавом слюну с губ и бороды. – Ты еще пойдешьза мной… сынок.

Нет. Я не такой. Я доказал это, когда мы были с Джилл вместе. Я остановил зверя и остановился сам.

– Ни за что, – настойчиво повторил я, в кухне как-то потемнело. По лицу текла кровь, я попытался встать, готовясь к борьбе, в запястье снова хрустнули кости. – Я не…

– Тристен, я дам тебе время прийти в себя, потому что возлагал на тебя большие надежды, – сказал он. – Ты лучший, из нашего рода, и я пока не готов списать тебя со счетов. Пока.

– Ни за что! – поклялся я в последний раз, а вокруг тем временем стало совсем темно. – Я скорее умру, чем выпью!

–  Выпьешь, – сказал он, смеясь. – Причем по собственному желанию.

Я покачнулся, стоя на коленях, теряя равновесие:

– А если не выпью?

Он перестал смеяться, его угрозу я услышал как будто издалека и сразу же потерял сознание.

–  Я прикончу то, что породил.

Глава 50 Джилл

– Джилл, я тебя спрашиваю, что мне с этим делать. – Бекка слегка толкнула меня локтем, показывая на мензурку. – Ты сегодня какая-то растерянная.

С усилием я оторвала взгляд от пустой парты Тристена и попыталась вспомнить, чем мы там с Беккой занимались.

– Вылей в другую мензурку, – сказала я. Все эти мелочи меня ничуть не волновали.

Не сдержавшись, я снова посмотрела на стол Тристена. Где он? Очевидно, что-то случилось…

– Джилл, может, повернешься и поможешь мне? – раздраженно попросила Бекка. – Тристена сегодня нет, успокойся. Отвлекись. Я тут одна все делаю, и это несправедливо!

– Извини, – сказала я рассеянно и даже не пошевелилась, чтобы ей помочь. Я упрямо смотрела на пустое место, где по идее должен стоять Тристен, и прокручивала в голове всякие страшные варианты. Например, Тристен просыпается от кошмара и понимает, что зверь все там же, идет в ванную, берет лезвие, подносит к запястью… Я не могла остановить в своем воображении эти кровавые картины…

Но реальность совсем выбила меня из колен: класс ахнул, а Бекка воскликнула:

– О боже! Что с ним случилось?

Глава 51 Джилл

Тристен шел к своему столу в тишине, которая казалась громче бурных оваций. Мы все были в шоке, но он шагал хладнокровно, словно не замечая того, как все уставились на него.

В том числе и я – я с ужасом смотрела на глубокую рану у него на щеке и на запястье, туго перевязанное разорванной майкой. Но, несмотря на это, рука висела криво, точно какой-то безумный айболит отрезал ее и поленился пришить как следует.

– Да, ему давно уже пора огрести, – тихонько буркнул Флик, нарушая тишину. – Надеюсь, и у негосезон испорчен.

– Заткнись, – бросила я.