Химия чувств. Тинктура доктора Джекила

Он все еще разговаривал по телефону. Слов я не разбирала, но поняла, что звонил не его отец, как он надеялся. Или боялся. Голос Тристена был спокоен, говорил он весьма сдержанно, как будто не так-то уж хорошо знал звонившего.

Передо мной лежала запретная книга, она манила меня. Почему он не хотел, чтобы я ее видела? Я же отдалаТристену вещи, имевшие огромную ценность для моей семьи. А он что от меня скрывал? Было ли у меня право знать о нем все? Мы же лежали в одной постели…

Я импульсивно протянула руку, вытащила книгу и открыла форзац с дарственной надписью, на которую упал мой взгляд еще тогда, в лаборатории.

Тристену, с благодарностью за его силу, когда я был слаб.

Никогда и ни за что не сомневайся в справедливости своих поступков, как бы люди ни судили… Храни …ть обо мне…

Я не все могла разобрать, дед Тристена и с самого начала писал совсем без нажима, а к концу строки почерк становился совсем неразборчивым – видно, что рука дергалась. К тому же на листе были пятна, которые я уже заметила в прошлый раз, чуть ниже подписи. Одно большое, а еще отпечаток пальца – поменьше. Я поняла, что это кровь: уже не в первый раз видела подобное.

Я присмотрелась повнимательнее. Точно кровь, как и на списке моего отца…

– Джилл? Что ты делаешь?

Я резко подняла голову, закрыла книгу и повернулась – в дверном проеме стоял Тристен со скрещенными руками и смотрел на меня.

– Тристен, – заикаясь, начала я, охваченная чувством вины, а также какой-то смутной, но очень давящей тревогой, – Что ты сделал?

Глава 57 Джилл

– Джилл, говорил же я тебе ее не трогать, – сказал Тристен, входя в комнату и закрывая за собой дверь. В глазах проглядывал какой-то холодок, словно он на меня злился. – Это личное.

От смущения у меня вспыхнули щеки, но я не сдалась и не положила книгу.

– Тристен, я же с тобой всемподелилась. – Ну, почтивсем…

Тристен подошел ко мне еще ближе и мягко, но уверенно вытащил книгу у меня из пальцев.

– Джилл, – сказал он, и я заметила, насколько он бледен. – Мне кажется, что будет лучше, если всего обо мне ты не узнаешь.

Я посмотрела на него и покачала головой:

– Тристен, это нечестно. Ты не можешь решать за меня.

У него был какой-то секрет. Страшный.

Ужасные тайны в моей жизни чем-то напоминали пятна крови. Я была уже настолько хорошо знакома с Тристеном, что узнавала многое издалека. Бегающий и затравленный его взгляд выдал все, что мне было нужно, за исключением самой правды.

– Тристен, что произошло? – настойчиво повторила я. – Я имею право это знать.

Мы только что вместе лежали в постели. Благодаря мне он обрел ключ к изгнанию собственных демонов, я была с ним рядом, когда он чуть не погиб. Я заслужила правду. Он должен был объяснить мне, что написано в этом странном посвящении… и откуда взялось кровавое пятно.

– Джилл, – сказал он, с легкостью сдаваясь, словно ждал возможности кому-то довериться. Он положил книгу и провел здоровой рукой по волосам. Холодка в его глазах больше не было. Наоборот, стало казаться, что его мучают вина и горе. – Не знаю, как тебе сказать, – начал он. – Я до недавнего времени даже не был уверен в том, что все это правда. Я надеялся, что это не так, пытался убедить себя…

– Тристен, все в порядке, – уверила его я. Но я боялась. – Рассказывай.

Он побледнел еще больше, губы побелели, но смотрел он прямо мне в глаза.

– Джилл, я убил своего деда.

Глава 58 Джилл

– Что? – Я хотела, чтобы он сказал это еще раз, надеясь, что услышала что-то не так. – Тристен, повтори.

– Я убил своего деда, – снова сказал он. – Точнее, это сделало чудовище – моими руками.

Мы стояли лицом друг к другу, мне хотелось убежать, но он перегородил мне выход.

– Как? – спросила я. Голос мой звучал сдавленно. – Что ты…

– Ножом. – Он скривился так, словно его самогоопять резанули. – Похоже, зверю предпочтителен этот способ.

Я понимала, что на самом деле Тристен не может нести ответственности за то, что случилось с его дедом. Рассудком я понимала, что не его в этом надо винить. Я видела, как он менялся, и знала, что зверь и мой любимый – не одно и то же. Но я все же смотрела на его руки – вонзившие лезвие в собственного родственника. В человека, которого он любил… который подарил ему музыку, научил сочинять. У Тристена в руках был нож…

В моем больном воображении эти образы смешались с фантазиями об убийстве моего собственного отца, которому тоже перерезали горло.

– Тристен, нет! – воскликнула я, качая головой. – Не верю, что это сделал ты!

– Джилл, яэтого и не делал, – сказал он. Но голос его звучал не очень уверенно. – То есть само действо было произведено моим телом. Но это был не я. Ты же помнишь, как я той ночью переменился…