Химия чувств. Тинктура доктора Джекила

Я смотрела на него, сомневаясь насчет... да всего.

— Я... Я...

Я не представляла, что сказать, да и все равно возможности не представилось, потому что я вдруг услышала, что на нижнем этаже в кухню вошла мама. Мы совсем потеряли счет времени.

— Тристен, тебе надо уйти! Мама пришла! — Я в отчаянии оглядела комнату. Мы находились на втором этаже, а кладовка тут была всего одна и совсем крохотная. — Ты должен спрятаться! — вскрикнула я, судорожно оглядываясь по сторонам. — И мне самой тоже надо отсюда поскорее выйти!

Тристена эта проблема, похоже, не заботила. Он спокойно сложил бумаги в ящик, поставил его обратно на полку, сунул книжку в свою сумку, а потом направился к окну и открыл его мощным толчком. Он помедлил, глядя на меня, а вверх по лестнице уже шла мама.

— Тристен, уходи! Пожалуйста!

— Подумай о моем предложении, Джилл, — сказал он, перешагивая через подоконник. — Сделка выгодная.

Тристен скользнул из окна и закрыл его за собой. Я слышала, как он добрался до крыльца и исчез, а я осталась наедине с матерью, которая уже стояла в дверном проеме — очень уставшая и очень, очень недовольная.

Глава 19

Джилл

— Мам... я просто...

Что я делала? Я снова нервно оглянулась, посмотрев на ящик и на окно, только что закрытое Тристеном, и на семейный фотопортрет.

— Я вспомнила об этой фотографии и очень захотела ее увидеть, — солгала я, хватая снимок со стола.

— Джилл, я запретила тебе сюда заходить, — сказала мама сквозь зубы. — Я тебе сколько раз повторяла!

— Но мама... — Мне хотелось защитить себя как-то, ведь мой поступок не так уж и ужасен. Что плохого в том, чтобы зайти и посмотреть на отцовские вещи? Но увидев выражение маминого лица, я промолчала. Ее это не просто расстроило. Она пришла в бешенство. Глаза ее снова стали пустыми, как на похоронах отца.

— Прости, — промямлила я, виновато повесив голову, чтобы больше не смотреть в эту охватывающую мать пустоту. — Я не хотела тебя расстроить, — добавила я, прижимая фотографию к груди.

— Иди в свою комнату, Джилл. — Мама вышла в коридор, чтобы я могла пройти. — Сейчас же.

— Хорошо, мам. — Я проскользнула мимо нее, глядя в пол. От нее пахло больничной дезинфицирующей жидкостью, но даже сквозь нее пробивался запах несвежего тела, возможно, она сегодня даже не принимала душ. — Спокойной ночи.

Она ничего не ответила. Войдя в свою комнату, я услышала, как хлопнула дверь кабинета и щелкнул замок. Я закрылась в своей комнате и уставилась на неожиданно прихваченную с собой фотографию. Разве она была мне нужна? Разве я хотела смотреть на отца?

Я убрала портрет в ящик, надела пижаму и залезла в постель. Но уснуть мне не удалось. Я все думала о безумии, деньгах и сделках.

Отец меня обокрал... Мама опять утрачивает рассудок... Тристен грозится покончить с собой… Я могу получить тридцать тысяч долларов...

Выгодная ли это сделка?

Да. Нет. Может быть?

Я почти всю ночь проворочалась в постели и к утру, когда зазвонил будильник, приняла окончательное решение.

Глава 20

Тристен

Я на автомате проводил какой-то очень простой опыт, когда ко мне подошла Джилл, лицо у нее было такое бледное и вытянутое, как будто она не спала всю ночь.

— Тристен, я согласна, — сказала она. Губы ее совсем побелели. — Я помогу тебе, если ты поможешь мне.

Хотя она соглашалась на мои условия, я крепко задумался о ее предложении, сожалея о том, что раскрыл ей столько своих секретов, хотя в то же время я переживал и о том, что ей придется взяться за дело, не зная их все. Возможно, она заслуживала, чтобы я рассказал ей правду — даже о том, что, как опасался, могло произойти в Лондоне, — но она так была уже слишком напугана.

— Ты уверена? — тихо спросил я. — Потому что нам придется работать тайно. И по моим правилам.

Даже сквозь очки я заметил во взгляде Джилл нерешительность.

— А почему тайно? — Она тоже уже перешла на шепот. — Разве нельзя сказать об этом хотя бы мистеру Мессершмидту?

— Я буду подопытным кроликом, — напомнил ей я. — Как я уже говорил, я буду пить препараты. Думаешь, Мессершмидт станет спокойно наблюдать за тем, как я глотаю бог знает что из мензурок? И самое главное — думаешь, он не поинтересуется, зачем мне все это нужно? Что мы ему скажем?

Джилл убрала волосы за ухо:

— Но…

— Мы будем участвовать в конкурсе, — добавил я. — Подадим заявку в самый последний момент, независимо от того, как разрешится моя проблема. Мы будем вести записи, составим презентацию и завоюем тебе тридцать штук баксов.

Наверное, с деньгами у них было совсем туго, потому что, когда я заговорил о них, она быстро перестала колебаться, набрала в легкие воздуха и протянула мне свою миниатюрную ручку:

— Хорошо. Как скажешь. Будем работать тайно.

Я пожал эту протянутую мне руку, ее попытка произвести впечатление зрелого и делового человека меня позабавила. Позабавила и как-то тронула.

— Договорились, — сказал я. — Начнем сегодня. Скажем, часов в девять?

Джилл согласно кивнула, хотя я видел, что она еще сомневается:

— Ладно. Мама, наверное, будет в это время на работе.