«Химия и жизнь». Фантастика и детектив. 1985-1994

Новые мысли не покидали его, но и никак не укладывались. Он думал о художниках, которые рисуют и лепят обнаженных женщин, и о таинственном худсовете, который разрешает им это делать. Похоже, что художники не совсем нормальные люди. Странный озабоченный народ. Возможно, он чего-то недопонимает. Споры на эту тему затихли лет двадцать назад, а он до сих пор ничего о них не слышал. Эстетические потребности надо, конечно, удовлетворять, но детям никак нельзя смотреть на подобные вещи. И шахтерам. А кандидатам наук — подавно.

Нет, тут какая-то политика, думал Коробейников. Рожать стали меньше, вот и ставят для поднятия духа каменных девок.

Мысль была глупа, но хоть с каким-то резоном, и он немного успокоился.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Опасения Коробейникова подтвердились — в понимании искусства кандидаты наук оказались зловреднее шахтеров. Пока завхоз болел, они отбили девке кувшин, и теперь она не шла по воду, а непонятно что делала. Вместо кувшина заслуженный деятель всунул ей в руку букет роз, но получилась ерунда — поза под букет не подходила. Девица размахивала букетом, будто подзывала к себе шахтера с отбойным молотком и парня с ядерной структурой, а те прямо к ней и устремлялись, чуть не падая со своих пьедесталов. Новый кувшин ожидали со дня на день, а заслуженный деятель, проходя мимо девицы на пляж, хозяйски прищуривался — все ли у нее на месте.

Коробейников не застал букета. Он обнаружил в руке у статуи метлу, а на голове рваную ушанку с одним ухом. Боре не попало только потому, что главврач смеялся над его проделкой.

Решив к девке не подходить и издали на нее не смотреть, Коробейников отправился проверить, вышел ли на работу плотник. На доске объявлений висела афиша о том, что «Фантомас разбушевался», но ввиду плохой погоды сеанс может не состояться. Из открытых дверей плотницкой мастерской слышались шуршанье рубанка и на удивление серьезный борин голос:

— Коробей появился, видел?

— Видел, — отвечал голос плотника.

— Теперь прячь стаканы, житья не будет. Вообще-то он мужик неплохой, но прямой, как шпала. Он из-за этой статуи получит инфаркт, помяни мое слово. Он добрый, когда все красиво.

— Так она ж красивая, — отвечал голос плотника.

— Он красоту не так понимает, оттого ему и плохо.

Коробейников задумчиво отошел. «В самом деле, пусть стоит, — подумал он. — Красиво? Красиво. Значит, пусть стоит».

То ли ноги сами несли его, то ли все дороги в санатории вели к ней, но вскоре он опять очутился у статуи. Сопротивляться было бессмысленно, что-то его туда притягивало. Около нее стоял какой-то недовольный бородатый молодой человек, курил трубку и под руководством заслуженного деятеля сажал ей на плечо новый кувшин.

— Кувшин отбили, — неприветливо объяснил заслуженный деятель, когда Коробейников приблизился. — Некоторые варвары не видят разницы между голыми фигурами и произведениями искусства.

Коробейников принял эти слова на свой счет, но промолчал и нерешительно взглянул на фигуру в упор. Ему показалось, что с каменного лица исчезла прежняя улыбка и что она глядит как-то тоскливо.

— Это из ваших? — спросил Коробейников, когда молчать стало неудобно.

— Мой лучший ученик, — с гордостью объяснил заслуженный деятель. — Надо мальчикам помогать. Молодец, старается.

Бородач что-то пробурчал и чуть не проглотил трубку.

— Все мы немножко Пигмалионы, — вздохнул заслуженный деятель. — Носимся со своими скульптурами и чего-то ждем от них. А некоторые в кавычках ценители искусства первым делом спрашивают — сколько же она стоит, эта статуя?

Коробейников совсем смутился, потому что как раз это и хотел спросить.

— Не так уж и много, — усмехнулся заслуженный деятель.

Молодой бородач плюнул в клумбу.

— Когда я был в Австрии, — вдруг неожиданно для себя сказал Коробейников, — то насмотрелся там на этих… кюфр… курфюрстов. На лошадях. Там в каждом городе сидит кто-нибудь на лошади. Как у нас «с веслом», так у них «на лошади».

— Вот именно! — с интересом подхватил заслуженный деятель. — У германцев свой шаблон. Тяжеловесный стиль, давит. А в Австрию путевка сколько стоит?

— Не знаю, — удивился Коробейников. — Я там был не по путевке.

— Командировка? — уважительно спросил заслуженный деятель.

— Вроде того. С апреля по ноябрь сорок пятого.

— А, — понимающе кивнул заслуженный деятель.

Коробейников еще потоптался около статуи и побрел в библиотеку, твердя про себя, чтобы не забыть: «Пигмалион, Пигмалион…» Слово было знакомое, но он забыл, в чем там дело. В библиотеке он попросил энциклопедию на букву «П», но, странное дело, оказалось, что сегодня ночью было выбито окно и украдена именно эта энциклопедия на букву «П». Коробейников удивился, а библиотекарша по памяти объяснила, что Пигмалион был известным древнегреческим скульптором, а его художественную биографию написал известный английский писатель Бернард Шоу.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀