Химия - просто

Гальванизму приписывали всевозможные лечебные свойства: глухонемым он якобы возвращал слух, обычных людей якобы награждал способностью чувствовать металлы... Одним словом, шарлатаны, как всегда, первыми взяли на вооружение очередное научное достижение, чтобы использовать его в своих меркантильных целях.

К счастью, были среди людей того времени и те, кто увлёкся изучением гальванизма всерьёз. И здесь нельзя не вспомнить о сэре Гемфри Дэви (1778-1829), английском физике и электрохимике. Дэви родился в бедной семье (довольно частый фактор в биографиях великих учёных, ты заметил?) в маленьком городке Пензансе. Во всех местных домах пол был посыпан песком, и вряд ли хоть в одном нашлась бы серебряная ложка. После смерти отца Дэви пошёл учиться к хирургу. Латинский и греческий языки он терпеть не мог ещё со школы, зато с большим увлечением занимался фейерверками. Благодаря работе у хирурга Дэви получил доступ к различным химическим реактивам, а попутно и приобрёл опыт работы с ними.

Гемфри Дэви

Со временем Дэви обзавёлся друзьями, которые помогли ему занять высокую должность инспектора в Бристольском Пневматическом институте. Там он продолжил заниматься всевозможными опытами и даже подвергал себя воздействию различных газов, причём один раз чуть не отравился угарным газом. Кстати, именно Дэви открыл так называемый «веселящий газ» (закись азота), который впоследствии стал применяться зубными врачами для анестезии.

Лампа Г. Дэви

Столкнувшись с явлением электричества, Дэви понял, что его можно использовать для разложения сложных тел на простые. Особое внимание он уделил опытам разложения веществ, которые до этого не удавалось разложить на элементы.

Первые опыты Гемфри Дэви были связаны с разложением воды. Затем он принялся за разложение земель, окислов ещё не открытых элементов, о которых я говорил ранее. Опыты прошли успешно: путём электролиза Дэви получил металлические натрий, калий, кальций, стронций, барий и магний. Да-да, в одиночку - столько элементов!

Затем он принялся за электролиз кислот. С борной кислотой дело пошло легко, и Дэви получил бор, который за несколько лет до этого открыли Жозеф Луи Гей-Люссак и Луи Жак Тенар. Далее он взялся за электролиз окиси мурия. Тогда считалось, что из окиси мурия и водорода состоит соляная кислота. Считалось также, что все кислоты содержат кислород. Однако успехом попытки учёного не увенчались: всякий раз вместо мурия он получал хлор. На основании этого Дэви и несколько других химиков того времени пришли к мнению, что хлор - это и есть окись мурия, причём что она является отдельным элементом, то есть неразложимым телом. Это привело их к выводу, что существуют кислоты, не содержащие кислорода. Благодаря такому заключению кислород стал терять господствующее положение, присвоенное ему Антуаном Лавуазье.

Аппарат Г. Дэви

Работы и открытия Гемфри Дэви усилили интерес широких масс к естественным наукам, благодаря чему в начале XIX века в Лондоне был учреждён Королевский институт, предназначенный для общедоступных лекций по естественным наукам. Лекции в этом институте привлекли огромное множество слушателей, пробудив в них стремление к дальнейшему образованию. И одним из самых усердных слушателей неожиданно стал невзрачный переплётчик по имени Майкл Фарадей (1791-1867).

Майкл Фарадей

Судьба Майкла Фарадея очень похожа на судьбу Гемфри Дэви. Он тоже родился в бедной семье, отец его тоже рано умер, и обязанность содержать семью легла на плечи Майкла. Устроившись работать переплётчиком, он, пользуясь случаем, начал читать книги, которые ему приходилось переплетать. Поначалу читал всё подряд, а затем стал отдавать предпочтение сочинениям по физике и химии.

Однажды Майкл увидел объявление о вечерних лекциях по философии природы. Вход стоил один шиллинг. Испросив нужную сумму у брата, он стал посещать лекции, внимательно слушать их и делать попутно записи. Часть лекций по химии читал уже известный нам Гемфри Дэви. Именно эти лекции оказали огромное влияние на Фарадея. Спустя несколько дней он даже написал Дэви письмо, в котором выразил желание посвятить себя научной деятельности. «Я желаю совершенно оставить ремесло и поступить на службу к науке, которая делает своих поборников настолько же добрыми и благородными, насколько ремесло - злыми и себялюбивыми», - написал он.

Письмо Фарадея заинтересовало Дэви и, придя утром в свою лабораторию в Королевском Институте, он попросил у приятеля совета, как ему поступить. Друг посоветовал взять парня на «чёрную» работу (полоскать бутыли) и понаблюдать: может, и выйдет толк. (Скажу тебе по секрету, мало кто из химиков любит мыть посуду после экспериментов, обычно все стараются спихнуть эту работу на кого -то другого. Чего греха таить, я и сам так поступаю.)