Химия смерти

– Отлично! – последовал ответ, который, однако, меня совсем не убедил. Он слабо улыбнулся и пожал плечами. – Да вы обо мне не беспокойтесь. Я справляюсь. Честное слово.

Верилось в это с трудом. Генри сильно исхудал и выглядел чуть ли не на грани истощения. С другой стороны, как бы ни укорял я себя, что взвалил работу на него одного, прямо сейчас все мои мысли были о Дженни и о том, что может случиться в ближайшие двадцать четыре часа. Прочее казалось таким далеким, что не заслуживало внимания.

Видя, в каком настроении я нахожусь, Генри оставил меня в покое. Я решил было почитать собственные отчеты про Салли Палмер и Лин Меткалф, смутно надеясь, что замечу некую ранее упущенную деталь, однако в результате лишь растравил воображение. Вконец расстроившись, я выключил компьютер и уставился на темный экран. Сам не знаю почему, но меня вдруг захлестнуло чувство, будто я проглядел нечто очень важное, находившееся прямо под носом. Еще чуть-чуть – и я прозрею... Увы, через секунду предвкушение открытия растаяло.

Надо что-то делать! Эта мысль сорвала меня со стула, я схватил мобильник и побежал к машине. Есть только одно место, куда я могу направиться.

Впрочем, даже когда «лендровер» тронулся в путь, это странное чувство, что я просмотрел нечто вполне очевидное, не исчезло бесследно.

* * *

Бен Андерс обитал в большом кирпичном коттедже на окраине поселка. В свое время дом принадлежал его родителям, а после их смерти Бен жил здесь вместе с сестрой, пока она не вышла замуж и не переехала в другое место. Он не раз повторял, что дом слишком велик, что следовало бы его продать и купить что-нибудь поменьше, да так и не осуществил эту затею. Впрочем, как ни крути, родной дом – он и есть родной, а слишком большой или нет – это дело десятое.

До сих пор мне только дважды довелось здесь побывать – оба раза речь шла о выпивке после закрытия «Барашка». Когда я припарковался у высокой каменной стены с тяжеленными деревянными воротами, в голове у меня вдруг мелькнула мысль, что о глубине нашей дружбы красноречиво свидетельствует тот факт, что я никогда не бывал здесь в светлое время суток.

Я даже не знал, застану ли его на месте. А теперь, у входной двери, мне почему-то захотелось, чтобы Бена не было дома. Я приехал сюда, желая выслушать его версию причины ареста, хотя сам так и не придумал, что и как ему сказать.

Выкинув сомнения из головы, я постучал в дверь. Дом был сложен из бледно-красного кирпича и, не особо красивый внешне, все же привлекал своей прочностью и солидностью. С огромным садом, опрятным, но без вычурности. Белые оконные рамы, темно-зеленая дверь. Я постучал еще раз, подождал, опять постучал. Когда и после третьей попытки никаких признаков жизни не обнаружилось, я повернулся, чтобы уйти. Впрочем, что-то меня остановило. То ли нежелание возвращаться назад, к прежнему безысходному ожиданию, то ли какая-то другая причина... К тому же, уж не знаю почему, коттедж не казался пустым.

Вдоль торцовой стороны бежала дорожка, уходившая за дом, и я зашагал по ней. На полпути в глаза мне бросились темные потеки, будто по земле что-то расплескали. Кровь. Я переступил через пятно и осмотрелся. Задний садик напоминал хорошо ухоженное поле. В глубине виднелась группа плодовых деревьев, а в тени сидела какая-то фигура.

Похоже, завидев меня, Бен ничуть не удивился. Возле него, на небрежно сколоченном столике, стояла бутылка виски. С края неструганой столешницы столбиком пепла свешивалась догорающая сигарета. Судя по уровню жидкости в бутылке и налитому кровью лицу Бена, он просидел здесь порядочное время. Пока я подходил ближе, Бен налил себе новую порцию.

– Если хочешь присоединиться, в доме есть стакан.

– Нет, спасибо.

– Я бы предложил тебе кофе, да только меня теперь и краном не подымешь. – Он взял со стола сигарету, критически ее осмотрел и тычком загасил. – Первый раз за четыре года. Как дерьма насосался.

– А я тебе стучу, стучу...

– Да слышал я. Просто подумал, что опять долбаная пресса пожаловала. Тут уже приходила одна парочка. Не иначе какой-то коп разболтал. – Он криво усмехнулся. – Не поверили, что я предпочитаю одиночество. Пришлось прозрачно намекнуть.

– Это что же, их кровь на тропинке?

– Да, известная утечка имела место, пока они не согласились довольствоваться моим молчанием. – Если бы не витиеватая речь и преувеличенно внятное произношение, я бы никогда не сказал, что он пьян. – Сволочи, – добавил Бен, потемнев лицом.

– Избиение репортеров не самая удачная мысль.

– Да кто говорит, что я их избивал? Просто вывел за границу частной собственности, вот и всё. – На физиономию Бена набежало облачко. – Слушай, мне очень жаль, что так получилось с Дженни, – вздохнул он. – Черт, извини. Сказал как-то бестолково, а?

Я еще не готов принимать соболезнования.

– Во сколько тебя отпустила полиция?

– Часа два-три назад.

– Почему?

– В смысле?

– Почему они тебя отпустили?

Бен взглянул на меня поверх стакана.

– Да потому, что я не имею к этому никакого отношения.

– А зачем же тогда решил напиться?