Химия смерти

Впрочем, сейчас уверенности у меня поубавилось. Моя прежняя убежденность дала трещину, когда я припарковался у дома. На звук машины выскочила давешняя собака и принялась лаять. Причем на этот раз куда злее. Должно быть, то, что я был один, придало ей смелости и она решила не отступать, как раньше. Здоровенная такая дворняга, с разорванным ухом. Вздыбив шерсть, она бегала между мной и домом. Я вынул из кабины аптечку первой помощи и, прикрываясь ею на случай атаки, двинулся вперед. Тут собака вконец разъярилась, и я замер на месте. Не прекращая рычать, она следила за каждым моим движением.

– Джед!

Собака кинула на меня последний угрожающий взгляд и затрусила к входной двери, где возникла миссис Бреннер. Остроскулая физиономия хозяйки выглядела столь же враждебно, как и у пса.

– Чего надо?

Я уже заготовил речь:

– Да вот хотел еще разок взглянуть на ногу Скотта.

Мамаша Бреннеров подозрительно уставилась на меня. А может, мне просто показалось...

– Вы ее уже смотрели.

– Да, но в тот раз у меня не было с собой всех нужных лекарств, я не хотел бы, чтобы в рану попала инфекция. А впрочем, как вам будет угодно...

И я повернулся, делая вид, что возвращаюсь к машине. Женщина вздохнула:

– Ох нет, вам лучше зайти.

Пряча облегчение – и нервозность, – я последовал за ней. В гостиной, на заляпанном диване перед телевизором, лежал Скотт, вытянув раненую ногу вдоль подушек.

– К тебе опять доктор, – сказала мать, заходя в комнату.

Он приподнялся с озадаченным (и виноватым, подумал я) видом. С другой стороны, все снова могло быть игрой воображения.

– Карл еще не вернулся...

– Это ничего. Я тут проезжал неподалеку и решил, что хорошо бы еще разок взглянуть на твою ногу. У меня с собой бактерицидные бинты. – Я пытался говорить непринужденно, хотя в моих собственных ушах голос звучал жутко фальшиво.

– Это не вы спрашивали Карла по телефону? – неожиданно вмешалась мать, вновь не скрывая враждебности.

– Да, я. Но связь прервалась, я ведь с мобильного звонил.

– Зачем он вам?

– Извиниться хотел. – Ложь выскочила на удивление легко. Я подошел к Скотту и присел на соседний стул. – Правда, сейчас меня больше интересует ваша нога. Не против, если я проведу осмотр?

Он взглянул на мать, потом пожал плечами.

– Нет...

Я начал разматывать повязку. Женщина стояла в дверях и наблюдала.

– А нельзя попросить чашечку чая? – сказал я, не поднимая головы.

На секунду мне показалось, что она откажет. Потом, фыркнув по дороге, миссис Бреннер удалилась на кухню.

После ее ухода в комнате слышался только шорох снимаемых бинтов да звук бубнящего телевизора. Во рту пересохло. Я рискнул бросить взгляд на Скотта. Он внимательно следил за моим лицом. В зрачках читалось некоторое беспокойство.

– Расскажите-ка еще раз, как все было, – попросил я.

– В силок попал.

– Где же вас так угораздило?

– Не помню.

Я смотал последний виток и поднял повязку. Глазам вновь открылись уродливые швы.

– Повезло вам, ведь могли и ногу потерять. Впрочем, если попадет инфекция, так оно и выйдет.

Я знал, что на самом деле опасность миновала, однако мне хотелось выбить его из равновесия.

– Разве я виноват? – хмуро заметил он. – Я же не специально туда сунулся.

– Ну конечно, нет... Кстати, если поврежден нерв, вы останетесь хромым на всю жизнь. Надо было раньше показаться врачу. Что ж вы так затянули? – Я в упор взглянул на Скотта. – Или просто Карл был против?

Он спрятал глаза.

– Да ему-то что?

– Так ведь все знают о его браконьерстве. Уж конечно, ему меньше всего хотелось попасть на допрос в полицию из-за того, что брат угодил в ловушку.

– Я вам уже говорил, это не наша, – пробурчал он.

– О'кей, – ответил я, будто мне все равно, и с преувеличенным вниманием принялся осматривать рану, поворачивая ступню в разные стороны. – Но в полицию так и не сообщили, верно?

– Когда они приехали, я им все рассказал, – защищаясь, возразил он.

Я не стал упоминать, что именно с моей подачи Маккензи оказался в курсе.

– Ну а что Карл?

– В смысле?

– Когда прибыли полицейские, он говорил вам, как себя вести, что рассказывать?..

Скотт внезапно отдернул ногу.

– Да тебе-то что?!

Я попробовал перейти на умиротворяющий тон, хотя внутри все кипело:

– Он ведь немножечко соврал полиции, да?

Сейчас Скотт свирепо пялился мне в лицо. Я понимал, что слишком далеко зашел. Только как иначе распутать это дело?

– Пошел отсюда! Я сказал, вон пошел, козел!

Я встал.

– О'кей. Но ты спроси себя: есть ли смысл покрывать человека, который скорее доведет тебя до гангрены, чем отвезет в больницу?

– Врешь ты все!

– Ой ли? А почему же он не отвез тебя сразу? Почему стал меня искать, когда сам видел, какая опасная у тебя рана?

– Ты был ближе всех.

– Ага, и еще он знал, что из больницы позвонили бы в полицию. Он не хотел тебя везти, даже когда я сказал, что надо наложить швы.

Что-то в его лице заставило меня остановиться. Я посмотрел на неуклюжие стежки вдоль раны и тут вдруг все понял.

– Да ведь он тебя и не отвозил, так получается? – сказал я, изумившись. – Вот почему повязку не меняли. Ты вообще не был в травмпункте!

Гнев Скотта испарился без следа. Он отвел глаза.