Химик (СИ)

Никто никогда не сможет стать для шоколадки тем, кем могу быть для нее я. И, прежде чем вы успеете оторвать мне голову, скрутить яйца — говорю это, не потому что у меня преувеличенное чувство уверенности. Я говорю это, потому что, не смотря на злость, будучи обиженной… моя девочка просто любит меня так же, как я люблю ее.

Смотреть на нее, это как смотреть в чертово зеркало. Так что я не отступлюсь. Не сдамся. До тех пор, пока мы оба не получим, что хотим. А хотим мы друг друга, и в этом я уверен. Иначе не стал бы таким востребованным юристом.

Очнулся я в больничной палате с дикой болью в груди, правая рука в перевязке. Как потом выяснил, у меня сломаны три ребра, ушиб лучезапястного сустава, левого колена, ссадины и царапины по телу. Врач уверил, что я родился в рубашке, так как подушки не сработали и руль буквально протаранил мою грудную клетку, спас меня от не минуемой смерти ремень безопасности. И я говорю спасибо создателю, сей штуковины.

Начальник охраны подготовил отчет, выяснились очень странные факты — испорчен механизм срабатывания, и определенно это сделано намеренно. Мне много кто угрожал, но всегда бдительная охрана проверяла все, что произошло сейчас — тайна, покрытая странными загадками.

Два дня провалялся на больничной койке, не выдержав, хотя в частной клинике условия почти как дома, сбежал в поместье. Рядом с лесом и озером всегда чувствовал себя спокойно. Пока медленно, но верно шел на поправку, руководил из кабинета. В офис невероятно тянуло, безумно скучал по Маше, хотя злился на нее еще сильней. Все в той ситуации было не понятно. Мансур убеждал, что мне нужно оставить в покое мою девочку, пока не случилась беда. Выяснили недопонимания — оказалось, что мой отец попросил его увести у меня Машу, так и не сказав истинной причины. Серьезно заверил, что дал слово — все останется в тайне. Но нефтяник приоткрыл секрет — он пытался убедить родителя в серьезности моих намерений, но тот не принял доводов, сказал, что если я разойдусь с Джен, пострадаем и я и Орлова.

Когда наблюдал представление — Мансур стоя перед моей Машенькой на одном колене с предложением руки и сердца, с натягиванием на ее пальчик обручального кольца, думал, задохнусь, готов был реветь медведем, чтоб любимая не приняла его. Теперь я понимаю мужиков и их чувства, которым дали отставку. В друге разочаровался окончательно и бесповоротно. Но не верю шоколадке, ее глаза рыдали, хотя должны были сиять счастьем, если бы мой друг ей действительно был дорог.

Мансур удивил в очередной раз. Это он вытащил меня из разбитой и горящей машины. Помчался вслед за мной, прекрасно зная мой характер, ожидал нелепого поступка. Отвез в больницу, вызвал нашего врача. Скрыл следы аварии, замял дело в полиции.

И вот теперь я обязан ему жизнью. Как справиться с моими чувствами к Маше, как скрыть желание обладать ей до конца жизни. Друг уговорил подождать, не мог признаться во многом, так как я слишком эмоционален и натворю глупостей, завалив четко выстраенную стратегию.

Теперь поверил, что кто-то очень хочет причинить мне вред, и этот кто-то старается не по-детски. Уверен, что в офис забралась и основательно устроилась крыса.

Нефтяник рассказал про Машины проблемы в лаборатории, вот чего не могу понять, почему она мне не сказала.

Просчитывая все варианты, раскручивая запутанный маток, все нити указывали на моего секретаря. Оказывается, Светлана очень близко знакома с моей бывшей невестой Джен, даже скажу больше они близкие подруги. Не понятно одно для чего набивалась в любовницы. Ну, этот вопрос решаем, и мы с другом разработали четкий план.

Когда среда, второй недели моего заточения, взорвала мою нервную систему, не выдержав приехал в офис, правда от охраны не смог отделаться. Мне жизненно важно надо было увидеть, хотя бы издалека, мою девочку.

Не знаю, где взялись силы, чтоб сыграть спектакль для моего любвеобильного секретаря. В кабинете пришлось ее поцеловать, и это было до рвотного противно, чувствовал себя изменщиком. Хотя раньше раздавал свои губы всем подряд.

Видя Машины слезы, чуть не похерил все планы. Затащил ее в кабинет, чтоб не сорваться на глазах у блондинки.

Мне можно присудить Оскар, отлично справился с задачей, но был на грани. Моя малышка была расстроена так, что ее вырвало. Когда она посмотрела на меня, держась за ручку двери, вся трагедия мира была в ее взгляде. За ней закрылась дверь так, что мне казалось, она унесла весь воздух комнаты.

Вечером созвонился с отцом:

— Привет пап, как себя чувствуешь, что говорят врачи? — Раздраженно спросил. Был зол на него, за то что молчал, скрывая все проблемы, свалившиеся на концерн, пытаясь решить, не впутывая меня.