Химик (СИ)

— Зачем? — Я снова отпила глоток горячего напитка, чтобы иметь оправдание замолчать, иначе первая накинусь на него, не выслушав до конца, потому-что мне уже не важно останется он со мной или уйдет к другой, со мной останется его частичка. А еще уверенна, что он будет так же любить этого ребенка, как и я может даже больше.

— Затем, что мне нужно, чтобы ты была рядом. Чувствовать тепло твоего тела.

Снова посмотрела в его черные глаза, которые сейчас выражали всю трагедию мира. Все еще не решалась, все еще сомневалась, боялась не удержать себя в руках.

— Затем, что я скучаю по тебе. Так истосковался по тебе, моя сладкая шоколадка.

Слезы счастья подступили к глазам, но я сильно сглотнула колючий ежик, чтобы удержать потоп. Было рано радоваться. Я не могла позволить себе вновь погрузиться в эти отношения, пока не скажу ему правду о прошлом. Поверти, все тайное становиться явным, но когда в этом не признается любимый человек это становиться самым большим ударом, который разбивает на миллион осколков сердце, и после, боюсь, не поможет надежный клей, так как не сможешь собрать воедино все куски, один обязательно потеряется. Но мне так же было нужно признание от него, какие чувства он испытывает ко мне. Я видела в его глазах все, но вы должны понять меня — женщины любят ушами, нам необходимо слышать даже льстивую ложь. А мужчины думают иначе, им важны поступки, вот сейчас у порога Кирилл пытался мне об этом сказать.

Не выдержав его пристального, жаждущего меня, взгляда, подошла к дивану, взяв из моих рук кружку, поставил ее на журнальный столик, затем обнял меня и притянул к себе. Лбом ткнулся в мой живот, а у меня закружилась голова от пульсирующей крови, в которую бешеными дозами поступали гормоны страсти. Я едва могла дышать — настолько впечатлили его объятия. Но при этом в кольце его рук чувствовала себя невероятно хорошо, словно вновь оказалась там, где и должна быть. Подняла руки и запустила пальцы в его идеальную шевелюру, как же я мечтала чувствовать эту мягкость волос. В этот момент моя футболка оголила часть моего живота, и я почувствовала мягкие мужские губы на нем. Он так нежно целовал, будто уже знал, что так живет его малыш.

Мне так жаль, Маша, — пробормотал Кирилл, дыша рвано в мой живот, — так жаль, что я причинил тебе столько боли. Я за эту неделю прошел все семь кругов ада, представляя, как ты себя чувствовала в тюрьме. Не знаю, что мне сделать, чтоб вымолить твое прощение. У меня нет оправданий. В тот момент защищал брата, зная какой он подонок, но моя вина перед ним не позволяла быть честным. Мог повернуть дело в суде совсем по-другому, чтоб ты не пострадала, но эгоист во мне не позволил пойти на поводу красивой девчонке, жаждал наказывать весь женский пол, за их лживость и притворство. Как ты смогла, после всего, меня подпустить к себе, я бы наверно тебя уничтожил за это. — Смотрю на него ошарашено, тело ударяет горячим, бешено несущимся потоком, крови — наполненный адреналином. Пытаюсь понять как узнал, скорее всего отец не выдержал, и открыл мою тайну. Пытаюсь спросить, а он закрывает мне рот ладонью продолжает каяться.

— А сейчас понимаю — это судьба ткнула меня носом в мое же дерьмо. Первое время так и поступал с тобой — хотел разоблачить, растоптать, унизить, показать всем, какая ты корыстная. Господи Машенька прости меня! Готов каждый день вымаливать прощение и доказывать поступками! Ради Бога скажи, что мне сделать, чтобы ты простила? — К концу речи Кирилл поднял голову вверх, смотря мне в глаза, и его черные бездонные озера полны боли, а я чувствую, как по моим щекам не произвольно струятся реки жалости. Химик, видя мою водную утопию, усадил на колени, прижал к себе так крепко, что затруднил мое дыхание своей мощной грудью.

Какое-то время мы сидим, крепко обнявшись, но потом Кирилл чуть отстранился, чтобы могли видеть друг друга. Посмотрел прямо мне в глаза, словно искал в них что-то, — возможно, уверенность? — а найдя, прочистил горло и заговорил.

— Когда я узнал, что моя первая любовь просто использовала меня, ты знаешь я бросил все, отец заставил доучиться и поступить в универ. — Кирилл делает паузу в минуту, опускает взгляд на мою шею, вижу, собирает силы для дальнейшего рассказа, поднимает ресницы, смотря на меня, продолжает говорить — там я подсел на наркоту и за собой поволок брата, он был младше меня, глупее, сумасбродней. Я должен был быть для него примером, должен был защищать, учить правильно жить. — Замолчав, Химик опустил голову, взял мою руку и начал большим пальцем поглаживать место на руке между большим и указательным пальцем, тем самым вызывая во всем моем теле мелкую дрожь, потом притянул к губам нежно целуя. Когда он вновь посмотрел на меня, в его глазах блестели слезы.

— Я погубил родного брата, — который всегда гордился мной, подражал мне, старался хорошо учиться для меня, а я из-за жалости к себе все испортил.