Химик (СИ)

— Как ты не можешь понять, сейчас ты ставишь ее под удар, они могут отомстить тебе навредив ей, и уже первые порывы есть. Знал, что в лаборатории реактивы местами подменили, и хорошо, что только обошлось ожогом у ее подруги. — Возмущаясь, тычет в меня пальцем, другому не позволил бы такой жест. Рука была бы сломана.

— Нефтяник, не капай на больное, я тебя услышал, но мне сейчас необходимо ее увидеть, и попросить прощения. А потом я весь твой, будем действовать по плану. Думаю, у меня тоже есть пару своих идей, как эту стерву проучить, поставить на место и отбить желание, когда-либо приблизиться к нам. — Вспомнив про ее пару судебных дел, которые она незаконно провернула, заулыбался хитро, душа расцвела предвкушением.

Но тут же боль в груди, которая обычно притуплялась, когда я брал бутылку чего-то спиртосодержащего, вернулась, стоило мне вспомнить, как я в суде безжалостно оклеветал бедную девочку, ее молящий о спасении взгляд перед глазами. В такие моменты мне было неважно, насколько элитно поило, выкачивал до пустого дна. Сделав глоток, почувствовал тошноту, решил, что видимо предел достигнут. Удалился в ванну освежиться, и привести себя в порядок. Когда почувствовал облегчение, твердо решил ехать к моей девочке, и хотя бы словами показать, что не безразлична мне, признаться в своих чувствах.

Мысли о том, что не простит, врезались в сердце тысячами игл. Я сделаю все, чтоб моя девочка меня приняла, дала шанс исправить, залюбить, до парящей в нежных облаках души.

Удивительно, но мои надсмотрщики не последовали за мной. Умывшись ледяной водой, я воспользовался моментом тишины, чтобы попытаться привести свои мысли в порядок, однако мое одиночество длилось недолго. Спустя пару минут Мансур и Андрюха заглянули, будто я психичка-истиричка собираюсь резать вены, стали в проеме двери и уставились на меня в четыре глаза. Мелькнула мысль, что эти двое не дадут уехать, но готов свернуть горы, чтоб добраться до любимой.

То, что произошло дома у шоколадки, было сравнимо с попаданием в рай отпетого грешника. Не смог бы поверить ни кому, скажи мне, что Маша меня простила. Я был на седьмом небе от счастья, когда она сказала что хочет меня, а что вытворяла опустившись на колени предо мной, умирал от желания заклеймить, готов был закинуть на плечо, и увезти в ЗАГС, привязав ее к себе навечно. Мне необходимо знать, что она моя, хочу просыпаться с ней в одной постели каждое утро, жажду видеть с моим малышом внутри нее.

Признание срывается с моих губ так легко, так само собой разумеющееся, и я получаю такое наслаждение, когда говорю, как люблю ее, и чувствую ответную реакцию, она дрожит, а слезы счастья катятся по румяным щекам, доказывая свои чувства. Мне нужно ее признание, я хочу слышать, как она мне в лицо произносит три заветных слова. Думаю, еще не достаточно верит мне, поэтому молчит. Но, я дождусь этот счастливый момент, и буду самым любящим мужчиной на земле. Уверен, когда доверится мне, скажет, как любит, а она любит, чувствую сердцем. Только недавно, даже не предполагал, что могу еще раз сказать «Я тебя люблю». Это признание чувств больше не имело для меня важного значения, после школы ни одна женщина не слышала моих откровений, ни одна не заслуживала быть любимой мной, а шоколадка растопила ледяную оболочку моей завьюженной души. Вспомнив слова отца, о том, что Маша солнышко, понял, каким болваном был раньше.

Позже, прощаясь, играя роль высокомерного любовника, сердце разрывалось от боли и тоски. Только выйдя за порог ее дома, готов был плюнуть на все, и увезти мою девочку туда где ни кто не найдет. Но это было необходимо, я должен был решить все, чтоб мы жили спокойно, а не в вечных бегах и страхе.

Услышать ее испуганный голос, на том конце бесконечно далекой связи, было сравнимо с введённой дозой превышающей норму для организма. В этом случае человек погибает, либо получает отравление, которое нарушает работу жизненно важных органов. Опаснее всего передозировка героином. Поверти моему опыту, он у меня был и достаточно продолжительным, в той жизни я был слабаком и нюней, раскис как кисейная баба, хотел облегчить жизнь, а итог усложнил еще больше. В состоянии отравления отказываются работать сердце и лёгкие, почки и печень, головной мозг. Вот как сейчас — сердце пропускает удары, чувствую, как болит в груди, мозг совсем не хочет соображать, что делать, легкие не принимают поступающий кислород. Я в панике, помню переживания за брата, но сейчас меня бьет намного сильнее.