Химмельстранд. Место первое

Бенни вылез из корзины, припал к земле передними лапами, потянулся, подошел к выходу из палатки и высунул нос. Все, что подсказали ему звуки и запахи, подтвердилось. Никуда не переезжая, он оказался в другом месте.

Бенни обескураженно присел, почесал задней лапой за ухом и выглянул еще раз. Ну, нет. Кое-какие запахи остались. Один из кемперов пахнет Коровой. Мало того – в нем есть Кошка.

Но все остальное… Он вгляделся в траву, поморгал на небо. Ничего похожего на вчерашний день, к тому же ничем не пахнет. Зевнул, снова потянулся, обошел палатку и опять выглянул. Теперь он посмотрел в другом направлении. Так и есть – в окне пахнущего Коровой кемпера сидит Кошка. Бенни тут же забыл про свои страхи.

Кошку надо как следует облаять.

Не успел он ступить передними лапами на траву, как тут же дал задний ход – по траве прямо к нему шел огромный Человек. Бенни постоял в нерешительности у входа и на всякий случай опять залез в корзину.

* * *

Петер предпринял этот отпуск в кемпинге только потому, что решил сделать последнюю попытку спасти их брак с Изабеллой. Последний, контрольный удар дефибриллятора, после чего можно объявлять: пациент скончался.

Обычно они уезжали в какой-нибудь южный рай и останавливались в пятизвездочном отеле, где Изабелла кочевала из одного спа в другой, Молли проводила все время в каком-нибудь детском клубе, а Петер читал детективы в шезлонге у бассейна. В такой обстановке Изабелла отмякала, и устанавливалось некое равновесие. Ни ссор, ни примирений. И даже по возвращении несколько дней царил относительный мир – потом опять начинались распри.

Разумеется, к идее арендовать кемпер Изабелла отнеслась отрицательно, но Петер настоял – сказал, что мечтает возродить память детства, вспомнить, как они с матерью отдыхали в кемпингах. Нельзя сказать, чтобы это было совсем уж неправдой. Но прежде всего не это. Прежде всего он хотел дать Изабелле последний шанс. Естественно, она им не воспользовалась – впрочем, иного он и не ожидал. Скорее всего, эта неделя останется в галерее памяти как водораздел. Как веха, на которую можно мысленно сослаться с осознанием своей правоты:

И тогда мое терпение кончилось. Это уже было чересчур.

И в самом деле чересчур. Терпение и вправду кончилось. Надо как можно скорее линять отсюда.

Кемпер Дональда. Маленький бигль, увидев Петера, поспешно ретировался. Петер зашел в палатку и осмотрелся.

Десятиметровый Kabe Royal Hacienda, запряженный джипом «чероки». К кемперу пристроена палатка – самое малое, двадцать квадратных метров. В палатке буковая мебель, повсюду горшки с цветами, настоящий сад. Пол из досок тика. На спинках стульев – изображения американских звезд вестерна, к дугам каркаса прикреплено несколько портретов Элвиса и пара аэрографических изображений индейцев и волков. Посередине – деревянный стол с отверстием, куда воткнут флагшток с американским флагом, а на нейлоновой стене палатки растяжка с мудрым изречением:

Вовремя сказано доброе слово – и жизнь твоя начинается снова.

Корзинка бигля у самых дверей. Петер подошел поближе, и песик заскулил.

Я знаю, что ты собираешься меня ударить, но, пожалуйста, не надо.

Страх провоцирует. Человек испытывает неодолимую потребность стать тем, за кого его принимают. Петер и в самом деле испытал желание пнуть собачонку, чтобы перестала скулить. Но вместо этого присел на корточки и протянул руку.

– Не бойся, я не опасный.

Песик положил голову на лапы и посмотрел на него исподлобья, снизу вверх – так умеют смотреть только собаки с длинными ушами.

Кончатся припасы, и мы сожрем эту псину.

Петер потряс головой и резко встал.

Что у него с мозгами? Надо выбираться из этого проклятого места, и как можно скорее. Пока не поздно.

Он постучал в дверь шикарного кемпера. Прошло несколько секунд, прежде чем дом на колесах слегка качнулся и послышались тяжелые шаги.

Петер сунул руки в карманы, нащупал конфетную обертку и прокашлялся. Дверь открылась.

На пороге появился пожилой, лет семидесяти, голый до пояса человек, лысый как колено. Отсутствие волос на голове с лихвой компенсировалось буйной седой растительностью на груди. Свисающий живот наполовину закрывает красно-белые полосатые трусы. Странные, немного выпуклые, напряженно-внимательные глаза, глаза одновременно и дичи, и охотника.

Увидев Петера, старик просиял.

– Глядите-ка! Какие люди с утра пораньше!

– Ну да, ну да… – Петер опустил глаза.

Накануне Дональд явился к ним без приглашения, чтобы обсудить штрафной удар в матче с Болгарией в 2005-м. Он был убежден, что Петер недоиграл в сборной, и методично перечислял причины. «Несправедливо!» – кричал он и вспоминал игровые моменты, которые Петер и сам не помнил.