Хинд (СИ)

Там она не увидела ничего нового – чахлые кусты сирени, клумбы с маргаритками и старый, древний старик, сажающий в тени дуба рассаду. Девушка постучала по стеклу – старик обернулся.

- Сажаете? – спросила она без голоса, шевеля одними губами.

Старик утвердительно махнул рукой от плеча вниз.

- Удачи! – пожелала она, опять без голоса, растягивая губы на втором слоге и выпячивая их на первом и третьем.

Старик улыбнулся и снова принялся за помидоры.

- ХIинд! – донеслось из коридора. – Ты идёшь есть или с глухим там беседуешь?

И тут зазвонил телефон..

Забыв про глухонемого соседа, ХIинд вскочила с кровати, кинулась к двери. Здесь она хлопнула ладонью по голове:

- Опять забыла!

Телефон лежал под подушкой, а не как раньше – в прихожей. Раньше её контролировала мама, знающая, о любви дочери скачивать джава-книги и читать их затем ночью, под одеялом. Мама же отбирала с вечера телефон и клала на верхние антресоли, где хранились зимние шапки. Недавно этот контроль закончился.

Входящий номер не опредился – точно не из института, а значит, это либо Заур, либо, либо..

- Алло?

- Вынеси мне тридцать евро, буду в центре, оплачу счёт за мобильник и комп.

Заур!..

- Давай, быстрей, я жду у подъезда.

Отсчитывая Зауру деньги мелочью, она испуганно оглядывалась по сторонам – не видит ли кто её растрёпанных волос, сползшего на затылок платка, неумытого лица, торчащих из-под длинного свитера старых спортивных штанов брата – в них она спала. Но двор был пуст.

- Ассалам! Буду вечером. – крикнул Заур, скрываясь за кустами.

На кухне мама громыхала чайником.

- Продавали молоко?

- Нет. Заур, он оплатит счета, а крестьян с молоком не было. Я возьму винограду? – ХIинд схватила лежащую в миске гроздь и принялась есть, выплёвывая в кулак косточки.

От плиты шёл пар, расстилаясь затем по пожелтевшему, давно небелёному потолку.

- Опять дома не ночевал. И где ходит.. В школу не ходит, ведь выгонят. Выгонят. Если бы видел отец.. – одной рукой мать держала чайник и струя воды вливалась из него в заварочный, другой – вытирала слёзы. – Хорошо хоть, позвонил.. – И поставив чайник на пол, отошла к плите, снимать пену с бульона.

- Хорошо хоть позвонил.. – протянула тоскливо ХIинд, думая о своём. –Хорошо хоть позвонил..

А, впрочем, нет, совсем не хорошо.

Что может случится с Зауром? С улыбчивым, непослушным, притворчивым и наглым мальчиком, которого до наступления возраста уголовной ответственности раза три задерживали за карманные кражи? С мальчиком, который умудряется до сих пор числиться в школе, несмотря на то, что показывался там в последний раз в прошлом году. С мальчиком, которого обходят стороной бродячие собаки, боясь получить пинка. Ничего с ним не может случиться, кроме поправимых неприятностей. А вот с ХIинд случилась неприятность непоправимая, неприятность вселенского масштаба – и никому, совершенно никому нет до неё дела. Даже маме – хотя мама знает.

ХIинд покосилась на мать – та, отойдя от плиты на полшага, остановилась перед дочерью и задумчиво смотрела прямо на неё.

- Мама?

- Опять переживаешь? Я буду резать лук, уйди в комнату.

В комнате можно было переживать прошедшее, зная, что в ближайшие три часа – именно столько варится приличный бульон – никто не помешает. Итак, как это было?

Он позвонил около шести. Она приняла вызов, думая, что это Заур, спросила весело:

- Где болтаешься?

- Ээээ.. – сказал знакомый, но непривычный голос. – Это..ээээ.. ХIунд?

- Не ХIунд, а ХIинд. ХIунд по-немецки собака. – Обиделась она, ещё не успев сообразить, кто именно звонит.

- А это я.. Да. Ты чё сегодня не выходишь в одноклассники?

- Я? Да я выхожу, да. – ответила она и спохватилась. – Шахин? Ты ли это?

- А, да, это я. – Голос звонящего зазвучал увереннее. – Ну, как дела?

- Да вот. Институт – дом, институт – дом. А у тебя?

- И у меня.. твоими молитвами. Слушай, выходи за меня замуж, жениться хочу.

- А?

Он предлагал ей не в первый раз – первый раз произошёл на другой день после их знакомства. ХIинд не нравились его слова «жениться хочу» , и она снова и снова переспрашивала:

- Как это – жениться хочешь? Тебе всё равно, что ли на ком? На мне, или на козе, или на корове?

- Авахахахахахаа. – смеялся он в ответ, но более вразумительного ничего не говорил.

В тот день их беседа затянулась – на каждую её попытку попрощаться, он напоминал, что ровно месяц их знакомству, и хотя ХIинд знала, что не месяц, а 25 дней, она притворялась, что верит этому предлогу остаться на связи подольше.

Они заболтались, перешли с взаимных подкалываний на серьёзные темы, сделав этот первый свой долгий разговор – последним.

- А всё же, ну зачем на мне жениться? Родители твои будут против..

- Неееее.. Ты чего. У меня папа реальный муслим. Чёткий мужик. По-арабски чешет и по инглишу, ну, как и я, впрочем. Да и вообще, ты же наша. Ты наша.

- А что, с каких это пор наших девушек в Москве мало?

- Да много.. Только.. Знаешь, есть проблемки – многие у метро стоят, тово-сего, туда-сюда.. Ну, вообщем..

- Понятно. Только я тоже, того.. – ХIинд замялась. – Нет, не того, что эти девушки, а вообщем, у меня родители разных наций.. Только мама наша.