Хиппи в СССР 1983-1988. Мои похождения и были

2 июля 1985 г. Поездка в Пицунду стопом – рождение (настоящего) хиппизма во мне. За неделю до этого я почти перестал появляться на работе, растусовался, подписывая людей на сейшена. Толпы людей, почувствовавших свободу, мотались по Москве от меня на «Рижскую», с «Рижской» на «Бабушкинскую», оттуда в Мосрентген или на «Кантемировскую» (это к Андрею аквариумисту Сударикову с «Кантемировской» с Парадоксом и к другому Андрею, Аксенову), или на «Кировскую», на Сретенку. Много людей жило у меня (по нескольку дней) и часто появлялось – Ипатий, Поня, Ира Фри, Леша Фокс, Ира Авария, Пал Палыч (с которым по ночам на рок-н-рольный и прочие мотивы распевали песенники русских песен), Дима (очень земной, основательный и немногословный человек, при этом поэт, пока без хайра, быстро исчезнувший из тусовок), Голубь, Гена Саблин, Влад (поэт, похожий на Бельмондо) и еще куча новых знакомых с Рязанского проспекта, Речного, из Марьиной рощи и т. д.

На работе на праздники 9, 10 и 11 мая закончил, т. е. расписал стену актового зала СУ темперой и гуашью (за неимением в магазинах подходящих красок) на строительную тематику с тем, чтобы в строительном управлении помогли мне с отпуском или переводом. Зам по кадрам перевод не подписал, я получил деньги в СУ, написал бумагу в ВЦСПС, и с Поней выехали на трассу. В тот же день выехал Влад на Воронеж, Маша с Ромашкой и Дина маленькая (потому что была еще большая, Дина-Долли) с Бабушкой Удава и Фри выехали чуть позже на поезде.

Перед Харьковом мы с Поней разделились, я завернул в город знакомиться с Энди, а Поня дальше по трассе. Но Энди проводил вечер с Фри, и я их дома не застал, ночевал в городском парке на окраине (под боком у воинской части), недалеко от трассы. Это была вторая ночь у дороги. Первую мы с Поней провели километрах в 500 от Москвы у стоянки машин в лесочке. Всего пугались и поминутно светили фонариком.

Третью ночь я провел в Антраците Донецкой области, где был напоен компанией шахтеров в доску и под утро обобран. Четвертую шел от развилки на Краснодар до Горячего Ключа и спал в нем на лавке у речки. Пятую уже в Пицунде в ущелье у ребят, уставший, голодный, но уснувший со всеми только под утро. Утром нас разбудили прибывшие Машка с Ромашкой. Ночевали сначала в палатках, потом в пещере прямо у воды. Бабушка Удава скоро легла со мной. Я был с Фри. Бабушка Удава побесилась и ушла. Через две недели начались ссоры и раздоры, так как кончились деньги, и мы все разъехались (Воль остался там до октября). Я, Поня и Машка с Ромашкой через Сочи, Туапсе, Агой (Огайо почти), Новороссийск (с капустным полем), Керчь и Сенную (с черешневыми или вишневыми садами) добрались до Феодосии. Там обожрались, посмотрели с восхищением Музей Айвазовского и весь город с окрестностями, добрались до какого-то пустынного холма с видом на море, спугнули там зайцев, но тут же были подобраны майором погранвойск, который подъехал на газике. Он нас вывез обратно в центр, где мы взяли автобус в другой конец города, где и выбрались в темноте на пляж. Там и заночевали в спальных мешках. Наутро я вышел тут же на стоп в Москву. Меня подобрал жигуль со стереомузоном, который доставил меня со скоростью 135 км в час в Симферополь. Самый интересный шофер вез до Новомосковска Днепропетровской области – говорили о хиппах. Я серьезно задумался над логикой мира сего, о тюрьме, которая будто бы нас всех ждет, о художниках и т. д. Болтали без передышки часов шесть-семь. От Курска, где ночевал под дождь в недостроенной даче, до Москвы за один день довез очень медленный грузовик. На 235-м автобусе добрался до дома. Дома папа и голый холодильник. Но наконец-то с родителями наладил отношения – ничего у них не прошу и спокойненько живется, они на даче, а я дома [ничего себе отношения, подумал я через 35 лет, единственный сын у них, когда сейчас я над всеми своими шестерыми до сих пор трясусь и впихиваю им по максимуму внимания и средств].