Хиромант. Том 1

– Ты всё сделаешь сам?! – в тонком голосе Кати начала пробиваться истерика. – Сам ты попадешь в армию! Ты думаешь, что, если ты уйдешь в армию, я буду ждать тебя целых два года? Ты на это надеешься, да?

Она вдруг наставила на него указательный палец.

– Так вот не надейся! Если ты уйдешь в армию, то я… я не знаю, что сделаю!.. – Ее нервный взгляд заметался по сторонам. – Я уеду в Америку и выйду замуж за негра!

Сергей на короткий момент ощутил изумление, но почти моментально почувствовал, как дурацкий смешок, словно камнем застрявший в гортани, превращается в горечь.

– Котенок, ну, что ты сейчас говоришь? – он попробовал было ее приобнять.

Резко двинув плечами, Катя сбросила руки Сергея и гневно закончила:

– Телефон мой ты знаешь. В течение недели не позвонишь – я улетаю в Америку!

– Кать, ну, давай успокоимся! – Сергей попытался опять притянуть к себе девушку.

– Я уже успокоилась! – она окончательно вырвалась из объятий Сергея и бросилась в сторону. – И не ходи за мной, понял?!

– Котенок!

Сергей ощутил, как волна резкой боли и гнева затопила его существо.

Внезапно его мрачный взгляд машинально упал на картонку, прибитую ветром к бетонному парапету. Сжав зубы от злости, он яростно пнул по коробке.

Секунду спустя ступня полыхнула огнем – отлетевший картон обнажил жесткий выступ бетонного основания.

– Вот черт!.. – он со стоном запрыгал на левой ноге, краем глаза следя за уже убегающей девушкой…

«Человек на вершине холма тяжело протянул:

– …Как описать состояние, в котором я находился в течение следующей пары недель после того разговора? По-моему, это можно только прочувствовать, но я никому бы не пожелал пережить то, что испытал тогда я… Все эти дни я разрывался на две половины. Сердце подсказывало мне плюнуть на всё и пойти на любой шаг, чтобы быть рядом с Катей. Однако мой разум шептал, что возврат к прежней жизни уже невозможен. Университет и наука меня уже больше не интересовали, идти же на сделку с собственной совестью я тоже не мог. Я чувствовал, что это может попросту поломать мою жизнь. К тому же существовало еще одно обстоятельство. Этим обстоятельством был дневник моего отца. То, что он написал в дневнике обо мне, было подобно смертному приговору. Я мог верить или не верить ему, но к этому моменту я уже кое-что понимал в хиромантии и знал очень четко: в конце своей жизни мой отец был во много раз опытнее меня и мог определить то, что мне пока было еще недоступно. И если его предсказание относительно моего будущего было верно, то выбора у меня уже не было. И всё же…

Рассказчик вздохнул:

– В какой-то момент я попробовал всё изменить…»

* * *

Зябко кутаясь в куртку, Сергей прошел вдоль стены магазина, остановился на углу здания, где висел таксофон, и вытащил из кармана монетку. Уже опустив ее в щель аппарата, какое-то время стоял неподвижно, как будто еще сомневаясь, что стоит звонить – полоска металла над кнопками таксофона отражала лицо с двухнедельной щетиной. Наконец, тяжело вдохнув воздух, Сергей шевельнул подзамерзшими пальцами и принялся набирать нужный номер…

Короткое время в обшарпанной трубке звучали гудки, затем женский голос ответил:

– Алло?

Сергей моментально узнал голос Катиной тетки.

– Добрый вечер! Екатерину Певцову могу я услышать?

– А кто ее спрашивает?

– Это из деканата химического факультета вас беспокоят – по поводу студенческого обмена с калифорнийским университетом. Екатерина включена в список наших студентов, улетающих в Америку.

– Ах, ну, да… разумеется! – Из голоса собеседницы улетучилось равнодушие. – Но только вы знаете, она ведь сегодня уже уезжает в Москву!

– Что? – Сергей инстинктивно напрягся. – В Москву?

– На собеседование в посольство – для получения визы.