Хирург и она; Матрица

Хирург, смеясь, увел ее в комнату, усадил в кресло.

- Ты что смеешься?

- Да Чингисхана вспомнил. Он, как и ты любил порядок.

- Причем здесь Чингисхан?

- Однажды в сражении этого великого полководца ранила отравленная стрела. Человек притащил его в шатер, вынул стрелу и стал отсасывать кровь из раны. Очнувшись через некоторое время, Чингисхан поднялся, пошатываясь, на ноги и увидел, что ковер вокруг него густо оплеван кровавой слюной. И брезгливо выцедил человеку: "Грязная свинья! Пошел вон! Ты осквернил мое жилище!" Но человек не смог уйти, он упал, мертвый от яда. И великий полководец пнул его в сердцах ногой, и приказал вынести с глаз долой.

Даша поняла, что Хирург изложил ей один из вариантов их совместного будущего. Но, будучи женщиной, она не стала "грузиться", а по особенному улыбнулась.

63. Будет из чего выбирать.

Еще через неделю Хирург начал готовиться к операции. Он не хотел с ней спешить, видимо, в глубине души считал, что все женщины - "чингисханы". Но как-то поздним вечером, спустя час после истечения моратория на определенный род отношений, Даша попросила его назначить долгожданный ею день, и ему пришлось согласиться.

Лето прощалось с июлем, стояла густая жара, и потому ногу пилили ночью. Операция прошла удивительно буднично и закончилась под утро. Правой стороной лица Хирург занялся в конце августа. С ним тоже не было никаких проблем, хотя Даша поначалу опасалась, что она может получиться не вполне похожей на левую. Но хирург, принимаясь за нос, ее успокоил.

- Если получится непохоже, то тебе будет из чего выбирать, - сказал он, хитро улыбаясь.

- Ты что имеешь в виду? - испугалась Даша.

- Ну, если тебе понравится правая сторона, то левую под нее подгоним, и наоборот. А вообще ты особо не беспокойся - для себя ведь делаю.

Сказав, Хирург смущенно улыбнулся. Последнее время, как мы уже говорили, он часто ловил себя на мысли, что накрепко привык, прикипел к Даше. Привык слухом к ее голосу, зрением и осязанием к ее телу, сердцем - к ее ласкам. Ему ничего не было нужно, кроме ее присутствия, ее завтраков, ее мыслей, ее особенного взгляда, ее маленьких глупостей и житейского ума, в общем, всего того, что неразрывно с ней связано.

Даша чувствовала это. Поэтому и опасалась за лицо, ведь левую его половину делал человек, в общем-то, к ней равнодушный. А правую собирается делать любящий.

Между ногой и лицом исчез Козлов. Хирург как-то зашел к нему на дачу и сын Козлова, весь вымазанный кровью (он только что заколол очередного кабанчика), сказал, что отец уволился и, оставив семье все свои деньги и парадный китель с погонами полковника, Орденом мужества и многочисленными медальками, уехал то ли в Сибирь к Александру Первому, то ли еще куда.

- Белая горячка? - предположила Даша, узнав об этом. - Или тебя наслушался?

- Нет, не горячка. Просто немного паранойи на фоне убожества жизни. Этого вполне достаточно, чтобы выбраться из колбы и пойти искать себя...

- А ведь нормальный на вид человек...

- Нормальный человек не в силах ниоткуда вырваться. Вырываются душевнобольные.

- Да, только больной мог близко принять к сердцу твою... - Даша хотела сказать "болтовню", но осеклась, побоявшись обидеть Витю (так она его последнее время звала), - твою философию "фальшивого" мира.

- Знаешь, в последнем нашем разговоре он спросил меня, уверен ли я, что я - это я. Я ответил, что в этом уверенным быть нельзя. Так же, как и в том, что он - это он. На это Козлов кивнул и, пожав руку, вышел.

- Достал человека. Все у него было - должность важная, дачи, коровы, свиньи...

- Жена-полуторка...

- И дети, - тепло улыбнулась Даша. - Послушай, мне иногда кажется, что ты и в самом деле веришь в эту чепуху.

- Да нет... Я же говорил, что уверенным в этом быть нельзя. В той же "Матрице" борцы против фальшивого мира могли сидеть в колбах другого уровня, более высокого. Сидеть и воображать, что они борются. Неуверенность во всем - это свойство разума, способного вообразить почти все.

- А уверенность есть свойство тупости?

- Ну, это банально. А Козлов наш молодец...

- Почему это молодец? Потому что ушел?

- Никуда он не ушел. Просто он не дал вставить в себя очередную дискету с трехэтажной дачей, английской коровой и женой-полуторкой. И теперь эта дискета ждет кого-то другого.

64. Пробный камень.

Бинты Хирург снял в конце сентября. Он тянул, сколько мог, тянул, чтобы на лице Даши не осталось ни одной не зажившей клеточки. Он снял бинты и принес зеркало.

Она смотрела на себя и себя не видела. Она видела необыкновенно красивую улыбчивую женщину с алыми губками, глазами, то проникновенными, то по-детски наивными, она видела аккуратный носик, безусловно, являвшийся центром ("Фокусом", - сказал потом Хирург) зеркала ее души. Лицо ей дружески улыбалось, оно говорило ей: - "Я - это ты. Возьми меня насовсем. Перестань меня замечать! Видь лишь неровно улегшуюся прядь волос, выпавшую ресничку на нижнем веке, и эти едва заметные шрамы под ухом - некоторое время их придется умащивать снадобьями нашего друга".