Хирург и Она. Матрица?

– Весной на нашу городскую квартиру по объявлению по продаже дачи приходила женщина, очень некрасивая. Я пожалел ее и сбросил пятьсот долларов, продал всего за четыре тысячи. Три дня назад к калитке подошла хорошо одетая и очень красивая женщина в бриллиантовом колье. Она была удивлена, увидев меня. Маме она сказала, что почерк на объявлении по продаже дачи – оно висело на калитке, – показался ей знакомым. Уехала она на белом "Кадиллаке" с видным мужчиной. Мама говорила, что он выглядел озабоченным, как будто собиралась гроза. Машину сопровождал джип, полный охранников. Номеров я не запомнил. Это все, что я знаю.

– Спасибо и за это. Кстати, вы не хотите поменять профессию? Нам в этом районе нужны люди на наружное наблюдение. Будете получать триста долларов практически ни за что?

– Нет, спасибо, я сам как-нибудь.

– Тогда всего вам доброго. Забудьте обо всем. Привлекать вас в качестве свидетеля мы вас не станем.

Владимир Константинович был доволен. Он вспомнил вопрос Даши: "Вы каких наук повар?" "Не только кулинарных, не только", – улыбался он, выезжая из поселка.

90. Ресторан в Майами или ребеночек в Ницце.

Алиса, послушав отчет любовника, задумалась. Ей стало ясно, что Дашу просто "кинули". "Прикупили" на ее счастье. И сделал это человек, который ездит на "Кадиллаке" и, вне всякого сомнения, сидит на мешках с акциями "Газпрома" и РАО ЕС.

Ей стало нехорошо. Эта драная курица с кривыми ногами стала королевой и в греческих соболях валяется на диванах в белом "Кадиллаке"!

– Ты чего? – удивился Владимир Константинович расстроенному виду подруги.

– Если мы все это не используем, то грош нам цена... – ответила Алиса, убирая с лица кислый вид и напуская мертвенность.

– А стоит ли? У нас ведь есть все?

– Это у нее есть все. А у нас есть дом, который не на что содержать, хоть коммуналку из него открывай, и есть ресторан, едва себя окупающий.

Алиса посмотрела так, что Владимир Константинович понял, что дом и ресторан есть у нее. А он ей нужен, пока будет делать то, что она скажет. Ему не хотелось устраиваться в третьеразрядный ресторан поваром или даже жарить на улице некачественные чебуреки из пропавшего мяса, и он настроился на конструктивный лад.

– Ты предлагаешь ее выкрасть?

– Да. Мы ничем не рискуем. Это дело задумали они, то есть Хирург с Чихаем. И если оно пойдет не так, как мы хотим, то возьмут их. Я сделаю что-нибудь, ты сделаешь, и сомнений в этом не будет.

– Так... – раздумывая, закусил губу бывший повар. – Обрисуем, однако, ситуацию. Один богатенький буратино увидел на улице или кафе несравненной красоты женщину, – Алиса неприятно поморщилась, – и решил развлечься. Наверное, это было в кафе, и он что-то такое услышал. И в его голове созрел будоражащий кровь сюжет. И он претворил его в жизнь...

– Любишь ты красиво говорить, – прервала его Алиса. – Давай больше трепаться не будем, а сделаем так. Я сейчас позвоню племяннику – у него компьютерная база на все автомашины, и узнаю, за кем в России числятся белые "Кадиллаки". А ты ступай к Хирургу и выясни, что такого мог наговорить этой курице богатенький буратино. Да смотри, осторожнее, лишнего не выболтай. Если все у нас выгорит, откроем в Майами ресторан под названием "Бедная Гортензия" и ты будешь в нем шеф-поваром.

Владимир Константинович посмотрел обиженно, и Алиса его успокоила:

– Или, если хочешь, ребеночка в Ницце родим.

91. Он полюбил и выдумал.

Гортензия Павловна начинала понимать, что в рай она попала своеобразно.

Ее женский ум верно понял фразу Флоры "Просто вы, наверное, раньше общались с мужчинами, в которых было много женских гормонов, и потому они много говорили, думали и кокетничали на философские темы". Так можно было сказать только о Лихоносове, болтуне и кокетке, не по годам густые волосы которого, а также склонность к алкоголю, свидетельствовали в пользу того, что в нем вовсю гуляют женские гормоны.

Она начинала понимать виртуальность нового своего мира, и чувство благодарности поднималось в ее сердце. "Он обманул меня, – думала она, гуляя в парке среди статуй, до синевы помороженных русской зимой. – Он полюбил, и как сказочный принц, выдумал мне жизнь и наполнил ее женскими радостями. Какая же он лапушка! О господи, как будут сверкать мои глаза, сверкать от счастья, когда я его увижу!

Сверкать?

Нет, все надо принимать, как должное. Я же красива, как никакая другая женщина! Я получаю свое! И он должен понимать, он не должен забывать, что на свете есть много людей, которые сочтут за счастье положить к моим ножкам все свое достояние!

А эта его мамочка? А если она пиранья, и все ее не любят именно за это? Он сказал, что на Пасху она приедет ненадолго.

Ненадолго... Пиранье много времени не нужно.

92. Подстраховался.

Владимир Константинович нашел Лихоносова, конечно же, в баре. Он сидел за столиком, на котором топтались в нетерпении бутылки иноземных вин, и решал, с которой их них пообщаться в первую очередь.