Хирург возвращается

В вестибюле метро стояли суровые стражи порядка и зорко следили за проходившими сквозь турникеты пассажирами: сказывается приказ о борьбе с терроризмом. На меня полицейские не обратили внимания, лишь ленивым взглядом скользнули по физиономии. А вот шедших позади меня пятерых узбеков всех прогнали сквозь металлоискатель.

В вагоне метро пассажиров немного: в основном гастарбайтеры, спешащие на работу. Для них выходных нет, они здесь, чтоб деньги зарабатывать, а потому и суббота и воскресенье для них — трудовые будни.

На службу я прибыл за полчаса до начала смены. Поднимаясь по лестнице на свой этаж, обратил внимание на знакомый бардак: грязный, заплеванный пол в приемном покое, всюду какие-то кровавые тряпки и ватки, между этажами окурки и пепел, на лестнице мятые банки из-под пива, коробки из-под вина. Воскресенье, санитарок нет! Придут завтра рано поутру и уберут все с превеликими матюгами. Да, это вам не Карельск с его ежедневной влажной уборкой больницы дважды в день!

Не торопясь, я переоделся и отправился принимать дежурство. В хирургической смотровой царит все тот же хаос, что и месяц назад. В помещении витает едкий запах перегара и немытых ног. В углу, на кушетке, покоится тело человека с грязными носками и в обмоченных штанах, одетого в солдатскую куртку цвета хаки.

— Мест в больнице нет! — вместо приветствия сообщил уставшим голосом Антон Иванович Пронов, старший хирург предыдущей смены. — Вот, оставляем вам Пашу, — он показал на тело в углу, — алкогольный панкреатит. Ждем анализы.

— А когда Пашу привезли?

— Час назад, так что анализы пока в работе. Потом сами примете по нему решение!

Паша не подавал никаких признаков жизни, но дышал ровно и спокойно, выдавая запах только что принятого спиртного. Свежак!

— А вы его, Антон Иванович, осматривали?

— А как же! — без особого энтузиазма в голосе ответил Пронов.

— А это что? — извлек я из-за Пашиной пазухи наполовину початую бутылку водки калибром 0,7 литра. — Как же вы ему живот пальпировали, если пузырь с водярой не заметили?

— Дмитрий Андреевич, — взмолился Пронов, — почти шестьдесят человек за смену приняли! Всю ночь оперировали: шесть операций! Черт с ним, с этим Пашей! Анализы взяты — и ладно!

— Ладно так ладно! — вздохнул я. — Только он у вас тут, похоже, просто пьяный лежит да слюни пускает. «Скорики» написали «острый панкреатит», чтоб с блоком не морочиться, а вы не проконтролировали!

— Дмитрий Андреевич… — опять открыл рот дежурный хирург, намереваясь оправдываться.

— Все, Антон Иванович, идите! — махнул я ему рукой. — Считайте, что дежурство сдали! Я теперь сам разберусь, что тут к чему!

— Спасибо! — кивнул смертельно уставший доктор и побрел на отчет.

У валявшегося на кушетке Паши и в самом деле не оказалось никакого панкреатита. Он, мертвецки пьяный, валялся в каком-то городском сквере, недалеко от больницы. Сердобольные прохожие вызвали «скорую». А время как раз около восьми утра: у медиков пересменка не за горами. Его бы по-хорошему в блок экзогенной интоксикации определить, что вместо ликвидированных вытрезвителей устроили прямо у нас в больнице. Но там нужно снять с него одежду, составить ее опись, заполнить кучу бумаг! В общем, муторное это дело, а главное — долгое. Проще написать какой-нибудь страшный диагноз, например «острый панкреатит» (он почти каждому алкашу подойдет), да и привезти его к хирургам. А, пускай там сами с ним разбираются! И вроде бы помощь оказали: Пашу в беде не бросили, и хирургам геморрою добавили. Пусть знают, как с ними ругаться! «Скорики» так торопились его сплавить в больницу, что даже не удосужились осмотреть живот, где размещалась начатая бутылка с «топливом».

В итоге Пашу поместили туда, где ему и было самое место: в блок экзогенной интоксикации до полного вытрезвления, а после благополучно отпустили домой. Правда, для этого пришлось его полностью обследовать: собрать анализы крови, мочи, сделать рентген живота, легких, выполнить УЗИ брюшной полости, КТ головного мозга (ссадина на голове! а вдруг у него черепно-мозговая травма?). Одним словом, потаскали его вонючее тело по всем кабинетам, чтобы доказать, что у Павлика и вправду нет никакого острого панкреатита, от которого, по мнению врачей блока экзогенной интоксикации, он может у них преставиться. А иначе коллеги блока его брать не пожелали! Докажите, что нет панкреатита, тогда заберем! А что пьяный в хлам — не в счет!

А перед самой отправкой в аналог вытрезвителя Паша на время вышел из алкогольной комы и стал требовать обратно свой ненаглядный пузырь. Еле угомонили, так орал и бесновался! Ну, «Скорая помощь»! Ну, удружила!

Так, незаметно для себя, я включился в дежурство. Подошли остальные члены нашей сегодняшней бригады, и… понеслась душа в рай, как и не был в отпуске: все как всегда! За месяц в больнице так ничего и не изменилось, по крайней мере не изменилось в лучшую сторону.

Не успели спровадить Пашу-алкоголика, как в нашу смотровую с улицы обратился интеллигентный на вид мужчина с необычной жалобой.